Записки из тайника
Шрифт:
Николай Антонович Берденников — агент КГБ и старший специалист. Работает в британской группе, которая занимается Канадой и другими англоязычными странами. Несколько раз по заданию КГБ ездил в составе делегации в Лондон и Соединенные Штаты Америки. Хорошо владеет английским и часто вместе с Левиным посещает московские ночные клубы.
Борис Васильевич Никитин — старший специалист, полковник ГРУ. Работает в группе, занимающейся Индией, Пакистаном и Цейлоном.
Александр Яковлевич Смуров — старший специалист, сотрудник КГБ в звании то ли полковника, то ли подполковника. Несколько лет провел в Западной Германии.
Список можно было бы пополнить еще многими фамилиями, но и этого вполне достаточно, чтобы понять, какой шпионский аппарат скрывается под «крышей» Государственного
Предисловие к главе V
6 мая 1961 года Олег Пеньковский вернулся в Москву, осуществив, судя по всему, свою заветную мечту. Дома в тайнике своего стола он спрятал фотоаппарат, пленки и инструкции к радиоприемнику, полученные им в Лондоне. Квартира семьи Пеньковского находилась в доме на набережной Максима Горького. К работе на западные спецслужбы он приступил немедленно. Имея свободный доступ в Министерство обороны, Главное разведывательное управление и, естественно, в свой собственный Комитет по науке и технике, Пеньковский беспрепятственно фотографировал любые документы, преимущественно с грифом самой высокой категории секретности. Часть из них представляла собой техническую документацию, засекреченные инструкции и практические руководства для персонала, обслуживающего наземные ракетные установки. Он фотографировал также материалы, касающиеся методов работы советской разведки, высоких должностных лиц, целей и задач Государственного комитета по науке и технике.
27 мая в Москву прилетел Винн, чтобы продолжить переговоры с советской стороной. На них, как и прежде, он представлял интересы английских фирм, желавших торговать с СССР. Полковник Пеньковский встретил его в международном аэропорту Шереметьево и доставил в гостиницу. В машине он передал Винну пакет с двадцатью проявленными фотопленками и другие материалы, которые уже на следующий день были в британском посольстве.
В тот же вечер Пеньковский навестил Винна в гостинице «Метрополь». Позже, на суде, Пеньковский сообщил, что Винн вручил ему пакет с тридцатью роликами новой фотопленки и дальнейшие инструкции от сотрудников западных разведслужб, с которыми он познакомился в Лондоне. Трудно в это поверить, но Винн на самом деле не являлся разведчиком — он просто выполнял просьбу разведслужб. Так получилось, что искавший сотрудничества с Западом Пеньковский вышел именно на этого бизнесмена. И когда Винн сообщил об этом британской разведке, там, естественно, его попросили поддерживать тесный контакт с Пеньковским и выполнять в связи с этим некоторые их поручения. Положение Винна, как английского бизнесмена, часто приезжающего в Москву, и его встречи с Пеньковским ни у кого не могли вызвать подозрений.
(Даже на суде, который проходил под тщательным контролем КГБ, Пеньковский настаивал на том, что Винн не знал содержания материалов, которые от него получал.)
Ни в чем не подозревая своего подчиненного, вышестоящие чины, как в ГРУ, так и в комитете, были довольны тем, что Пеньковский установил столь тесные контакты с англичанином. Любой разведчик на его месте постарался бы завербовать Винна. Было принято решение включить Пеньковского в состав делегации, которая направлялась в Лондон для участия в открытии советской промышленной выставки.
Делегация прибыла в Лондон 15 июля 1961 года, а три дня спустя прилетел и Пеньковский — в том, чтобы он летел с другими членами группы, необходимости не было. К счастью, в аэропорту никто из советского посольства его не встречал. Воспользовавшись этим, он позвонил из аэропорта Винну, и тот немедленно приехал за ним на машине. Пеньковский и англичанин встретились как старые друзья. Позже, на суде, состоявшемся в 1963 году, эта встреча была описана в мельчайших подробностях. Винн привез Пеньковского к себе домой, где тот побрился, принял душ и передал своему связному несколько катушек отснятой им фотопленки и секретную документацию. После этого Винн подбросил своего гостя к отелю «Кенсингтон Клоуз», в котором на имя Пеньковского был забронирован номер. Неподалеку от отеля, в зданиях старой постройки на Кенсингтон-Гарденс, находилось посольство СССР.
Поскольку на
Проведя день на выставке, он вечером встречался со своими новыми друзьями: Александром, Майлзом, Гриллом и Ослафом. Представители иностранных разведок подробно обсуждали с Пеньковским ранее присланные им донесения, уточняли неясные моменты и давали советскому полковнику новые задания.
Пленки, ранее переданные Пеньковским на Запад, были обработаны, и иностранные спецслужбы в Лондоне и в Вашингтоне уже понимали, какая ценная информация находится в их руках. Летом того года международная обстановка в Европе накалилась. Запад буквально сотрясался от угроз Хрущева по-своему решить берлинский вопрос и заключить с Восточной Германией мирный договор. Венская встреча Хрущева и президента США Кеннеди ни к чему не привела. После нее напряженность между Западом и СССР еще более возросла. Поскольку Советский Союз грозился в случае военного конфликта применить ракетное оружие, сведения о состоянии вооруженных сил вероятного противника и личное мнение о них бывшего помощника маршала Варенцова представляли для Запада огромную ценность. Тогда, в июле, разговоры Пеньковского с представителями иностранных разведок длились по десять часов кряду. Учитывая, что в будущем контакты с их агентами будут затруднены, разведчики британской и американской спецслужб провели с Пеньковским дополнительный инструктаж по работе с переданным ему коротковолновым транзисторным радиоприемником.
Каким бы уставшим после работы на выставке ни приходил Пеньковский на занятия по радиосвязи, он всегда сохранял завидное спокойствие. Мало кто из нас, смертных, способен вести двойную жизнь и при этом оставаться хладнокровным. Однако Пеньковский оказался из их числа. В свой первый приезд в Лондон он повсюду сопровождал супругу и дочь генерала Серова, и этот факт способствовал тому, что в московских кругах высокопоставленных чиновников Пеньковский приобрел репутацию человека, который чувствует себя на Западе как рыба в воде. На этот раз в его блокноте, наряду со списком сувениров, которые ему надлежало купить в Лондоне, были нарисованы контуры стоп нескольких влиятельных советских дам и господ — они заказали Пеньковскому обувь, а он, чтобы не ошибиться в размерах, снял с их ног мерки.
(В Советском Союзе заграничная обувь пользуется огромным спросом, а после того, как сам Хрущев стал появляться в сшитом в Италии костюме, отношение официальных лиц к заграничным «тряпкам» стало более терпимым.) Перед отлетом в Москву, потратив все свои командировочные, советский полковник накупил столько подарков, что мог бы смело сойти за Деда Мороза. (К счастью, в московском аэропорту таможенники не стали досматривать его багаж.) Часть подарков: несколько футболок, часы и другую мелочевку — купил для него Винн.
В Лондоне, помимо всего прочего, Пеньковский умудрялся найти время и для выполнения заданий ГРУ. Собранную им информацию он передавал обычным путем — через полковника Павлова, главу советской резидентуры в Англии. Можно предположить, что часть информации, достоверной, но, скорее всего, не очень ценной, Пеньковский получал от своих западных партнеров. Однако и ее вполне хватило для того, чтобы он сохранил за собой репутацию опытного чекиста.
Как ни парадоксально, но на работе его считали образцовым коммунистом. Как-то утром он, будучи еще в Лондоне, в одиночку отправился на Хайгейт-ское кладбище. Придя на могилу Карла Маркса, он обнаружил ее в состоянии полного запустения. Вернувшись в Москву, Пеньковский направил на имя Первого секретаря Коммунистической партии Советского Союза письмо, в котором он, как член партии, «преданный делу коммунизма», жаловался на безразличие, проявленное сотрудниками советского посольства в Лондоне к памяти великого основоположника коммунистического учения.