Записки Клуба Лазаря
Шрифт:
Инспектор улыбнулся, его лицо просветлело. Казалось, он тоже радовался тому, что опасная игра, которую мы так долго вели, наконец-то подошла к концу.
— Нет, доктор. В этом нет необходимости. Я вычеркнул вас из списка еще в тот день, когда посетил больницу.
— Простите?
— Я приходил, когда вы болели. Мы нашли в реке еще одно тело. На этот раз оно было очень свежим. Со дня смерти прошло не более двух дней. Я приехал и узнал от мисс Найтингейл, что вы уже неделю не вставали с постели из-за
Страшная монетка выскочила.
— И вы поняли, что это был не я?
Тарлоу кивнул.
— Значит, я уже несколько недель был вне подозрения? — спросил я, стараясь не показывать огорчения по поводу того, что моя рискованная шарада оказалась совершенно ненужной.
Тарлоу кивнул и понимающе улыбнулся.
— Прошу извинить меня за доставленные неудобства. И в следующий раз хорошенько думайте о том, кого можно убивать на операционном столе, а кого — нет.
— Боюсь, это одна из издержек моей профессии, инспектор.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Не знаю, поверил ли инспектор в мою историю об убитом или нет, но мысль о том, что Тарлоу больше не следит за мной, мгновенно приободрила меня. Зато Брюнелю явно не хватало бодрости духа. Когда я снова встретился с ним в конце июля, он выглядел сильно постаревшим. Инженер ссутулился, заметно полысел, а желтые щеки свисали складками на осунувшемся лице.
— Корабль вытягивает из вас жизненные соки, Изамбард.
Он посмотрел на меня усталыми глазами и пробурчал:
— Если бы Рассел мог справиться сам, мне не пришлось бы убивать столько времени на это дело.
Я сидел в его конторе, куда приехал сразу, как только получил записку от Брюнеля. Оккам опоздал, но принес свежие новости.
— Главный инженер испытал двигатели. Похоже, все в порядке.
Я ожидал, что это известие порадует хозяина кабинета, но он неожиданно пришел в ярость.
— Что? Рассел запустил двигатели без меня? Я дал ясное распоряжение, что собираюсь лично наблюдать за первым пуском. Клянусь, ублюдок из Глазго за все заплатит!
Оккам попытался успокоить его.
— Думаю, распоряжения отдавал Диксон.
На мгновение я решил, что Брюнель обрушит свой гнев на Оккама, который долгие годы был одновременно его учеником и покровителем, но тот продолжал негодовать по поводу выходки человека, которого он, похоже, считал своим заклятым врагом.
— А кто руководит Диксоном? — возмутился он. — Ответьте мне! Кто дергает за веревочки? — В комнате повисла пауза. — Рассел, вот кто! Он стоит за этим… мятежом!
— Значит, корабль отправился в плавание? — спросил я, глядя на Оккама.
Он покачал головой.
— Диксон запустил двигатели лишь для того, чтобы проверить, насколько стабильно они работают. Корабль не сдвинулся ни на дюйм, к двигателям даже
Все это напоминало бурю в стакане воды. Я, как и Оккам, стремился разрядить ситуацию — ведь подобная вспышка гнева могла плохо сказаться на здоровье Брюнеля, — но инженера было непросто успокоить.
— Я хочу, чтобы прислали мой экипаж! Я покажу Расселу, кто здесь хозяин. Когда-то я уже отстранял его от работы, и сделаю это снова.
Оккам уже пожалел о том, что не промолчал.
— Изамбард, вы же знаете, что работу необходимо закончить. Мы согласились с этим. К тому же Рассела нет на корабле.
— Нет? — Брюнель снова уселся в свое кресло.
— Сейчас его там нет, и, пока вы снова не вышли из себя, скажу, что он не присутствовал при запуске. Там был только Диксон. Он весь день проверял клапаны двигателей. Отлаживал в соответствии с вашими инструкциями. Он лишь хотел проверить их в работе и остался доволен результатом, даже попросил меня передать вам его благодарность.
— Правда? — спросил Брюнель, откусывая кончик свежей сигары и сплевывая его на пол.
Я так и знал, что он не прислушается к моим советам отказаться от курения, но теперь он хотя бы успокоился.
— Нужно было сначала создать двигатели, а потом уже все остальное.
Гнев Брюнеля потух, но Оккам продолжал лить воду на тлеющие угли.
— Кстати, о двигателях, — сказал он и поставил на стол шкатулку полированного дерева. — Прошлой ночью я завершил нашу работу, как вы и просили.
Брюнель просиял. Он схватил шкатулку и похлопал по крышке, после чего открыл ее и вытащил содержимое. Сердце было тяжелым, и он держал его обеими руками. Блестящий разноцветный металл придавал ему сходство с работой ювелира. Брюнель посмотрел на меня.
— Что вы об этом думаете, доктор?
Сердце было прекрасно, но его устройство интересовало меня сильнее, чем прекрасная внешняя оболочка.
— Я могу взглянуть на него поближе?
Брюнель встал, обошел стол и приблизился к нам, держа сердце в руках. Он кивнул в сторону печки в углу.
— Возьмите там тряпку и принесите сюда.
Оккам положил кусок материи на стол и отошел в сторону, пока Брюнель укладывал сердце на импровизированную подушку. Во внешней оболочке сердца виднелось несколько отверстий и клапанов, которые соответствовали входам полой вены, аорты и легочной артерии. Брюнель щелкнул маленькой задвижкой, и сердце раскрылось, демонстрируя внутреннее содержимое. Оно было выполнено из пластин нержавеющей стали руками настоящего мастера — Уилки. Я не удержался и провел пальцами по полированной поверхности. К моему удивлению, холодный металл слегка прогнулся от моего прикосновения. Я испугался, что могу повредить его, и отдернул руку.