Записки Никто
Шрифт:
Обнаруженная странность указывает нам на сущность красивого. Красивое случается не для того, чтобы удовлетворять чьи-то желания. Оно имеет самостоятельное значение. Поэтому, по мере усиления красоты женщин, мужчина все меньше думает о себе. В том числе и о том, что ему чего-то хотелось, хотелось сильно, очень сильно, сильнее, казалось, всего. Все это отступает при встрече с действительно прекрасной женщиной. Взятая сама по себе, она важнее любого корыстного желания. Она вытаскивает человека из его зацикленности на своих заботах, проблемах, нуждах. Красота засасывает своего наблюдателя внутрь себя. В том месте, где явила себя красота - нет ничего рядом, даже если до ее появления там была куча народу. Мистические вещи говорю. Чем больше в женщине красоты - тем меньше шансов рассматривать ее как вещь-для-нас. Прекрасная
По отношению к прекрасным женщинам мы не вправе быть потребителями. Их назначение не вмещается в рамки простого использования. По своей важности они превосходят все то, что могло бы через их посредство удовлетворить свои запросы. Совершенство не годится для того, чтобы с его помощью решались чьи-то мелочные проблемы. А рядом с ним все проблемы - мелочь. Не кто иной, как их (проблем) обладатель приходит к таким выводам.
26
Привязанностью я называю иллюзию, в результате которой относительное наделяется чертами абсолютного. Поддавшись ей, человек верит в полную невозможность расстаться с тем, что, на самом деле, не является обязательным условием ощущения (душевного) комфорта. Так, привязанный к дому до ужаса боится пожара. Однако ни дом, ни мебель, ни привычка и т.п. не входят в число оснований, на которых держится наша жизнь. Пока мы боимся того, бояться чего не следует, мы не боимся того, чего следует бояться. А это опасно. Преходя, преходящее не должно увлекать за собой человека. Поэтому, в полном соответствии с традицией некоторых восточных учений, я настаиваю на необходимости отсекания каких бы то ни было привязанностей. А ту связь, посредством которой человек соединен с абсолютным, я называю свободой.
27
... он постоял, с минуту, медленно вдыхая свежий вольный воздух, затем вошел внутрь и мягко закрыл за собою дверь. Плавными движениями поснимал с себя все одежды, постоял, позволив телу искупаться в прохладной свободе, и юркнул под одеяло. Приняв удобное положение, он сильным вдохом вобрал в себя негу комфорта. Просветлев лицом, закрыл глаза. На выдохе его сознание вдруг озарило пиканье (пик-пик-пик) какой-то мысли. По привычке откликнувшись на ее зов, он изменил намерение и сильным но спокойным нефизическим жестом отодвинул ее куда-то влево, как отодвигают штору. Побарахтавшись в сплетениях космических токов, он, занявший собою всю Вселенную, безмятежно растаял в вязкой паутине сна...
То был царь мира...
...Чтобы уравновесить весы, нужно положить какой-либо груз на более легкую чашу. Благодаря тому, что вспыхнувшему в патроне пороху до зарезу нужно больше, гораздо больше чем в гильзе пространства, мы имеем благодатную возможность проткнуть человека насквозь маленьким кусочком железа - пулей. Но, найдя колодец, жаждущему (как жаждущему) уже незачем пускаться в путь. К вопросу: в чем нуждается тот, кто имеет все? Каким довеском можно привлечь внимание уравновесившихся относительно друг друга сил? Не подумайте, что оригинальничаю, но я бы ответил - никаким. Иначе, почему мы, пребывая в покое, осмеливаемся отогнать мысль, хотя ее еще даже не восприняли? Ведь обычно, чтобы решить, заслуживает мысль внимания или нет, нужно сперва ее выслушать. А вот в состоянии покоя нам уже заранее известно, что мысль не принесет нам ничего важного. Каким образом нам это известно? Восприятие мысли требует нарушения покоя. Но что такое мысль? Мысль -- это обещание. Чего? Разрешения какого-то сомнения, то есть -- достижение покоя. Но покой уже есть. Наполняясь им, мы одновременно переживаем понимание, что покуда он с нами - все, цель достигнута. Ведь, извините меня, куда еще стремиться, как не к покою? (Синонимы: равновесие, симметрия, согласие, контакт, мир в смысле peace, гармония...) Вот мы и отвечаем мысли: "Спасибо, но мы уже ничего не ищем" (вы согласны, что мыслить - значит искать?). Зачем отвлекаться на успокаивание себя, если ты уже спокоен? Ничтожен тот, кто не в силах удержать и так не часто посещающую нас безмятежность. А кто покой бережет и приумножает, тот, поистине, овладел искусством
Распространенное выражение: "А мне и так хорошо!" - звучащее в ответ на какое-нибудь уже ненужное предложение, весьма показательно. (Сразу предупреждаю, что речь идет не об эгоистическом пренебрежении к бедам окружающего.) Все, что делается, делается, чтобы было "хорошо". Вот то незыблемое, отсветом которого наделяется смыслом все остальное. Если "и так хорошо" -- делать больше ничего не надо. Нельзя жертвовать целью ради средства по ее же достижению. Подобное -- признак нездоровья.
Никакие доводы, никакие соблазны не убедят здорового человека потерять свой покой. Все сущее устремлено к покою, и только глупость вкупе с бессилием могут подтолкнуть к обратному движению. Если покой посетил твою душу - метания закончены. Это, слава Богу, не очередная ветка, которую следует использовать как трамплин для прыжка на следующую, и не более того. Это, если продолжить сравнение, искомое дупло, где тепло, безопасно и куча еды. Осенен покоем? Наслаждайся.
Покой - не что иное, как завершенность. Безбрежная, нескончаемая радость.
Божественное состояние.
28
"Красивыми считаются женщины с широкими бедрами (чтобы легче было рожать), с большой грудью (будет много молока)". Так пишет путешественник, некоторое время живший в племени, где господствуют первобытные нравы. По-моему, ему там самое место (там бы и оставался), так как приведенная цитата есть не что иное, как варварское разрушение правил употребления такого особенного и чрезвычайно важного понятия как красота.
Вот юноша, завороженно смотрящий на свою сверстницу. Он не может оторвать от нее своих глаз, фиксирует каждое ее движение. "О, как она хороша! Какая у нее большая грудь! Знать, много молока будет у моих детей, если я на ней женюсь". Вы чувствуете, что здесь что-то не так? Или, допустим, он подходит к девушке и говорит: "Тебе будет легко рожать с такими широкими бедрами, и потому я хочу быть рядом с тобою всю жизнь; и потому, глядя на тебя, поет моя душа!" Ведь не "потому", верно?
Кто отважиться утверждать, что когда мужчина видит женскую грудь, он первым делом вспоминает про молоко?
Еще никто ни в кого не влюбился (любовь в данном случае допустимо рассматривать как реакцию на красоту) из-за крепких или здоровых зубов, исправно работающего желудка, отсутствия плоскостопия и т. п. Жениться, кстати говоря, можно, а влюбиться нельзя. В противном случае, познакомившись, парам в первую очередь следовало бы представить друг другу результаты своих медосмотров, а к ним еще и справку о доходах и т. п. Невозможна влюбленность по причинам практического характера. Она ими необъяснима. Как, впрочем, и красота.
Из того, что широкие бедра - залог легкости процедуры деторождения, ничуть не вытекает, что они красивы. И хотя между гармонией правильных пропорций и здоровьем (т.е. возможностью выполнять утилитарные функции) имеется прямая зависимость, первая ко второму не сводится, выступая совершенно автономным феноменом. Да, именно приспособление к наиболее оптимальному варианту родов привело к расширению бедер у женщин. Но как только было замечено, что широкие бедра - красивы, то они уже красивы, потому что красивы, а не из-за того, что облегчают некие природные процессы. Рождаясь, красота отрезает пуповину, связывающую с тем, что ее вроде как произвело, и уходит в свободное плавание. Для зарождения красоты необходимы причины и они есть, но как только красота "распустилась", она уже никому и ничему не обязана своим происхождением. Эволюционные процессы являются причиной феномена широких бедер. Но причиной их красоты - нет.
Дело в том, что понятия, подобные понятию "красота", объясняются через самих себя. "Почему это красиво?" "Потому что красиво". Красоту не обосновать из чего-то внешнего по отношению к ней. Например, из полезности. После слов: "Эта женщина красива", - следует поставить точку. Здесь уже не требуется никаких дополнений. А вот если мы сказали: "Эта женщина выгодна", - без объяснений не обойтись. Как только всплывает особое словечко, наподобие "красоты", все "почему" становятся бессмысленными. Красоту отличает способность к самоподдержке. Она не нуждается в помочах. Сама себе приходит на помощь.