Записки об Анне Ахматовой. 1952-1962
Шрифт:
Когда она отложила «Наследство», я спросила, не слышно ли что о ее новой, составленной Сурковым, книге?
А спрашивать было нельзя. Она сразу сделалась сердитой и печальной.
– Может быть, единственное хорошее, что случилось со мной в этом году, – сказала она, – это что книга не вышла. Вы и еще человек десять читателей, знающих все, мною написанное, любили бы и ее, восстанавливая в уме все пропуски. Но те, кто читал бы впервые… Полное разочарование, полное… И были бы правы: «У нас столько несчастий, столько событий, а она все сидит в своем болоте и размышляет о любовных происшествиях и собственных косах».
У меня так и защемило сердце от этих слов. Хотя я и не верю в разочарование читателей (самый урезанный ахматовский сборник все равно окажется собранием шедевров), но я разделяю ее возмущение и ее боль: что это за Ахматова без «Поэмы», без… [51] и многих других. Как истинно великий поэт, она жила
Я ее попросила прочесть мне некоторые стихи, слышанные мною от нее когда-то в Ленинграде. Хотелось еще раз услышать из ее уст, да и память свою проверить: нет ли утруски, утечки? Она прочитала два. Оказалось, помню точно.
51
«Реквиема».
Увидим ли мы когда-нибудь эти стихи напечатанными?
Вряд ли. Для этого нужна слишком длинная жизнь [52] .
Мы заговорили о наших погибших. И о тех, кто еще, быть может, жив и вернется. Какая будет встреча. И о неизвестных могилах – не зная их, так трудно жить.
И еще говорили об одной категории людей. Я задала ей вопрос, который меня очень занимает: кто они социально? по своему происхождению? [53] Если обобщить?
52
Ее жизни не хватило. А я – дожила. Оба стихотворения: «И вот, наперекор тому» и «Немного географии» напечатаны в 1974 году в сб. «Памяти Анны Ахматовой». Paris: YMCA-Press, с. 23 и 11, а потом, в 76-м – в опубликованных там же «Записках», т. 1, с. 105 и 65.
Впервые в Советском Союзе оба стихотворения напечатаны Р. Тименчиком в журнале «Даугава», 1987, № 9 и М. Кралиным в «Знамени», 1987, № 12. Затем в т. 1 моих «Записок» (М., 1989, с. 58 и 97. В настоящее время стихи эти публикуются во всех сколько-нибудь полных сборниках стихов Ахматовой. См. например «Узнают…» или «Двухтомник, 1990», т. 1.
Пользуюсь случаем исправить свою ошибку: в стихотворении «Немного географии» следует читать – «Атбасар», а не «Ак». И чужую: в стихотворении «И вот, наперекор тому», напечатанном в «Двухтомнике, 1990», – следует:
Я голосую за:То, чтоб дверью стала дверь, —а не «чтобы».
53
Следователи сталинского времени.
– Социально – не знаю. По-разному это бывало, наверное. Но вот о чем я думаю: Раскольников после уже ничего не мог. Только броситься на кровать одетым и так лежать. Больше ничего. Не мог и не хотел. А этим хотелось, вернувшись «с работы», увидеть жену в новом платье и чтобы у дочки – бант в волосах… [54]
От меня она поехала к Липскерову.
26 мая 54 Заезжала к Анне Андреевне. Она вялая, полубольная. У нее Эмма Григорьевна. Скоро пришли Шток и Мария Сергеевна [55] . От Штоковых острот она немного оживилась. Рассказывала про Аничку, дочку Ирины. Я спросила Анну Андреевну, почему в той семье ее называют Акума.
54
Ту же мысль, развернутую более подробно, см. на с. 465.
55
О Марии Сергеевне Петровых см. 131.
– Правильнее было бы Акума, – отвечала она. – По-японски это значит Злой Дух. Так меня называл Володя Шилейко. И Николай Николаевич один раз так назвал в телеграмме. За ним стала называть Ирина. И вот теперь Аничка [56] .
Помолчав, она добавила:
– Ира и Аня единственные люди на земле, которые говорят мне «ты». Я рада. Как в детстве.
31 мая 54 Вчера весь день лежала пластом: ни читать, ни писать. Боясь мозговой спазмы, старалась не двигаться. Днем забегала Фридочка [57] , которая долго не могла ко мне прорваться: по случаю парада дом наш, как всегда, оцеплен [58] . Но вечером, к счастью, пройти уже можно было, и пришла Анна Андреевна. Принесла розы. Пришла пешком и ушла пешком – очень трогательно. Был салют; под моими окнами гулянье; колеблющиеся огни в стеклах. Анна Андреевна какая-то затуманенная, будто не в себе, хотя спокойная, ровная.
56
В
«…когда я немного познакомился с японским языком, мне твое имя «Акума» стало казаться странным; думалось, оно должно иметь значение. Я спросил одного японца, не значит ли что-нибудь слово – «Акума» – он, весело улыбаясь, сказал: – это значит: злой демон, дьяволица, если принять женский род и наше понимание. Очевидно, Вольдемар знал смысл этого слова. Возможно, что где-нибудь на «его» Востоке именем этим обозначался какой-нибудь бог, или дух – но во всяком случае, – зла». (См.: И. Н. Пунина. Из архива Николая Николаевича Пунина. – Альманах «Лица». 1. М. – СПб.: Феникс-Atheneum, 1992, с. 440.)
57
Фридочка – Ф. А. Вигдорова. О ней см.309
58
31 мая 1954 года «Правда» сообщала, что накануне, 30 мая, в Москве на Красной площади состоялись «парад и демонстрация представителей трудящихся в честь всенародного праздника трехсотлетия воссоединения Украины с Россией».
Говорила, что в страшном состоянии Борис Леонидович, что он звонил ей с безумной речью, а потом пришел – торжественный, горький. Зинаида Николаевна с Лёничкой в Переделкине, а он здесь один. Непонятно, что там происходит: то ли Зинаида Николаевна его бросила, то ли с Ольгой у него нелады.
16 июня 54 Анна Андреевна в Болшеве. Я была у нее накануне отъезда. Кажется, она уехала 10-го.
29 августа 54 Навестила в Голицыне Анну Андреевну.
Она внизу, в просторной светлой комнате; Нина Антоновна наверху, в маленькой. Они, кажется, были мне рады.
Анна Андреевна спокойная, красивая. Чувствует себя хорошо. За окном зелень. Лежа на кровати возле окна, читает по-английски детективный роман. Объясняет мне:
– Говорят, это очень полезно для языка. Тут и быт, тут и светская жизнь.
Мы втроем пошли в лес. По дороге Анна Андреевна указала мне домик, где живет и болеет Александр Николаевич Тихонов.
– Тишенька! – сказала она. – Я хотела его навестить, но мне отсоветовали: говорят, он уже не в своем уме и меня все равно не узнает.
Нина Антоновна вдруг вспомнила, что забыла заказать мне ужин, ахнула и поспешила обратно.
Мы вошли в лес. Лес не лес – так, дачный перелесок, – но высокие хмурые ели. Анна Андреевна села на вывернутый корень, прислонясь спиной к стволу, а я на пенек. Она рассказала, что вчера ходила на похороны Оболдуева30.
– Все пошли – и я. Благинину я не знаю, но она была тронута, обняла меня и поцеловала. Я заметила, что вдовы, самые безутешные, всегда видят и помнят, кто был на похоронах. Значит, и бывать надо, и письма писать надо – исполнять все. Я Оболдуева не видела живым, но вчера, глядя ему в лицо, снова поняла: смерть – это не только горе, но и торжество и благообразие. Когда я узнала, что умерла Ольга, я, конечно, была опечалена. А утром проснулась и думаю: «что это мне вчера хорошее сказали про Олю?» [59]
59
Ольга Афанасьевна Гдебова-Судейкина (о ней см. «Записки», т. 1, «За сценой»: б) скончалась в Париже в ночь с 19 на 20 января 1945 года.
Было видно, как по Минскому шоссе в тучах пыли летят машины.
– Пыль, какая она издали красивая, – сказала Анна Андреевна. И посмотрите – золото на небе, словно на иконе… В машине сидя, отвратительно чувствовать пыль, а поглядеть издали – какое счастье.
У нее в самом деле в эту минуту было счастливое лицо. Она не спускала глаз с шоссе. Пыль, пронизанная солнцем, плыла золотыми и розовыми клубами.
Вернулась Нина Антоновна и тоже устроилась на пеньке. Она стала расспрашивать Анну Андреевну о перипетиях в детективном романе. Какое-то murder [60] .
60
убийство (англ.).
Среди деревьев, колыхаясь, бродили гуси. Один подошел к нам близко.
– Это мой знакомый гусь, – сказала Анна Андреевна. – У него вместо головы что-то неприличное.
– Сейчас он начнет браниться, – предупредила Нина Антоновна.
И верно – гусь вытянул свою мерзкую голову и с большим ожесточением нас выбранил: каждую в отдельности и всех вместе. Потом удалился.
Мы пошли домой. После прогулки Анна Андреевна ненадолго прилегла. Взяла с подоконника и протянула мне толстую книгу: «прочтите-ка тут первый абзац».