Записки опального директора
Шрифт:
За полтора десятка лет работы главным инженером я смог убедиться, что социалистический способ производства, в том виде, в каком он применялся в СССР, неэффективен. Одной из основных причин этого является слабая заинтересованность трудящихся в результатах труда. Тарифные ставки были низкими, квалификация работника существенной роли в его заработной плате не играла, слабо учитывалась интенсивность и качество работы. Это касалось не только рабочих, но и инженерно-технических работников и служащих, а может быть последних даже в большей мере, чем рабочих. Действовали тарифные ставки и должностные оклады, которые и определяли зарплату работника. Существующие системы премирования применялись формально и их удельный вес в заработке
Особенно низкими были тарифные ставки и должностные оклады в пищевой и мясо-молочной промышленности. Они как бы учитывали хищение продукции работниками. Так как зарплата не обеспечивала даже минимальный прожиточный минимум трудящихся, люди были вынуждены выносить с предприятия, уходя с работы, кольцо колбасы или кусок мяса. Так поступали многие, а некоторые старались вынести побольше, часть которого продавали. Таким образом, хищение стало массовым в этих отраслях промышленности и изжить его стало невозможно.
Изменить тарифные ставки или вилки должностных окладов директор не мог, однако в системы премирования разрешалось вносить некоторые изменения и этим я решил серьёзно заняться с первых дней работы в новой должности. Были изменены действующие и разработаны новые положения о премировании, которые оказались более эффективными действовавших ранее. В результате удельный вес доплат за интенсивность и качество работы возрос с 30 до 80 процентов. Премиальные доплаты стали действенным фактором повышения производительности труда и роста объёмов выработки продукции. В свою очередь возросшие объёмы производства и повышение производительности обеспечили рост фонда зарплаты. Это позволило заметно увеличить её средний уровень. При этом выплаты лучшим работникам повышались более высокими темпами.
Начиная с 1965-го года предприятие давало самые большие в отрасли ежегодные приросты объёмов производства, производительности труда и средней зарплаты работников. При этом численность персонала оставалась стабильной.
По-прежнему серьёзной проблемой оставался ручной труд на многих производственных операциях. Этим следовало заниматься повседневно и я принял решение поручить это дело Анечке. В тресте ей было скучно и неинтересно, с Бертой Лазаревной она так и не нашла общий язык, а тут нужен был грамотный и серьёзный человек. До этого инженером по рационализации и изобретательству работала молодой специалист Нина Пискарёва, которую я рекомендовал на должность главного инженера.
В работу по механизации ручных работ вовлекли инженерно-технических работников и многих рабочих. Создали участок внедрения рацпредложений. Ввели систему премирования за механизацию ручных работ. По количеству внедрённых мероприятий и их эффективности комбинат заметно опередил другие предприятия ведомства.
Продолжалось моё творческое содружество с Фёдором Луговнёвым. Теперь к нам присоединился конструктор Мисюра, который был введен в штат экспериментального участка. Несмотря на предельную загруженность производственными и хозяйственными вопросами, мы находили время для технического творчества. Для этого использовались вечерние часы и выходные дни. Мы это делали с удовольствием и это стало нашим “хобби”. Теперь мы работали над механизацией ручных работ и совершенствованием технологии в цехе первичной обработки и консервирования шкур. Здесь трудились десятки людей и буквально всё делалось вручную. Поступающие в цех шкуры очищались от засохшей грязи (навала) затупленными ножами (чтобы не повредить шкуру), укладывались на деревянные поддоны и посыпались слоем сухой соли. Через несколько дней шкуры паковались в пакеты и помещались в штабель для последующей отгрузки на кожзавод. Если учесть, что шкура весит более двадцати килограмм, а работали в цехе, в основном, женщины, можно себе представить чего это им стоило.
Самой тяжёлой была операция
Нам удалось разработать агрегат для санитарной обработки шкур, который позволил полностью механизировать и перевести на поток процесс очистки навала. При этом достигалось отличное качество обработки, которое вручную обеспечить невозможно. Шкуры конвейером подавались в рабочую зону агрегата, где подвергались механизированной очистке вращающимися барабанами с ножевыми элементами при обильном орошении водой, после чего специальным устройством отжималась излишняя влага и они транспортёром выносились к месту складирования.
Экспериментальный экземпляр агрегата был изготовлен в механической мастерской комбината, испытан и введен в эксплуатацию осенью 1964-го года. На него было получено авторское свидетельство СССР. а позднее патенты США, ФРГ, Нидерландов и ряда других стран.
Он экспонировался на ВДНХ и международной выставке “Инпродмаш 67” . Авторы были награждены медалями выставки и денежными премиями.
А самой большой наградой для меня и моих соавторов были слёзы благодарности рабочих, освободившихся от изнурительной грязной работы по ручной очистке шкур от навала.
81
С моей сестрой Полечкой мы теперь редко виделись. Пока Володя учился в Рижском высшем военном училище лётчиков такая возможность была только раз, когда я отдыхал в санатории в Булдури. После окончания училища Володю в звании лейтенанта направили в воинскую часть, в станицу Щербиновку Краснодарского края и удобного случая для встречи не было. Только в 1961-ом году, когда они переехали на постоянное место жительства в Ейск, где Володя стал преподавателем высшего военного училища лётчиков, мы побывали у них всей семьёй в отпуске. Они жили тогда на частной квартире, Полечка ещё нигде не работала и их материальное положение было довольно трудным. Мальчики подрастали и требовали всё больше внимания и расходов. Валерочке было уже 13 лет, а Борику 9. Им по-прежнему ни в чём не было отказа. Как и раньше, они не вылезали из долгов. Тем не менее приняли нас хорошо, проявили заботу, уделили много внимания и мы хорошо тогда отдохнули на берегу тёплого Азовского моря. Особенно довольны были дети. Они часто купались в море, гуляли в знаменитом парке имени Поддубного. Мальчики, которым шёл четырнадцатый год ходили с Володей на косу, где ловили бычков, а Верочка, которой исполнилось 10, вволю поела винограда, других южных фруктов и хорошо загорела.
Больше мы в гости к Полечке не ездили, оберегая её от расходов, а вот другие близкие и дальние родственники довольно часто проводили свои летние отпуска на Ейском курорте, пользуясь её гостеприимством и добротой.
Теперь, когда мы жили в просторной квартире со всеми удобствами, можно было пригласить всю семью Елизаровых к себе в гости. Они приехали с детьми летом 1963-го года и мы старались быть гостеприимными хозяевами. Показали окрестные достопримечательности, часто выезжали в лес и на речку, собирали грибы и ловили рыбу, но уделить им столько внимания, сколько они уделили нам, мы всё же не смогли. Это было не в наших силах. Как могла принимать Полечка, не может никто другой. Такая уже особенность её натуры.
Мы обговорили все насущные вопросы текущей жизни, ближайшей и далёкой перспективы и пришли к выводу, что после демобилизации Володи было бы хорошо, если бы мы могли с ними жить в одном городе.
82
У руководства комбината действовал принцип: “Если можно сделать что-либо доброе для рабочих -непременно сделай!”. Этого положения, ставшего законополагающим, придерживалась администрация, руководители цехов и участков, отделов и служб, все общественные организации и, в первую очередь, профсоюзный комитет.