Записки опального директора
Шрифт:
Было и торжественное бракосочетание в ЗАГСе, в присутствии родных и друзей, и свадебный кортеж машин, и волнующая встреча молодожёнов в ресторане, и душевные благословения и напутствия родителей, подарки, тосты, песни и танцы. Был праздничный стол, достаточно шампанского, много цветов. Оркестр играл на совесть и не заметили как перевалило за полночь. Гостей доставили в мотель, а в полдень веселье возобновилось с новой силой.
Невесты были необыкновенно нарядны и очень красивы. Женихи не отрывали от них влюбленных глаз и выглядели галантно и мужественно.
Только в конце дня, когда наступили ранние осенние сумерки, начался разъезд гостей. Кого на вокзалы и
Благодарны были и молодожёны. Они провели ещё одну ночь в отведенных им номерах гостиницы, а утром следующего дня начиналось их свадебное путешествие. Мы заранее приобрели для них билеты и забронировали места в первоклассной сочинской гостинице “Жемчужина”.
Это был наш свадебный подарок новобрачным.
108
“Минмясомолпром” республики задумал создать Научно-производственное объединение технического прогресса. Его название и структура ещё не были уточнены, но было ясно, что в его состав должны войти проектно-конструкторское бюро, опытно-экспериментальный завод “Продмаш”, центр по научной организации труда и производства, республиканские лаборатории мясной и молочной промышленности. Целью создаваемого объединения была разработка и внедрение новой техники, прогрессивной технологии, использование законченных научных и опытно-конструкторских работ на предприятиях отрасли. Предполагалось, что генеральный директор объединения будет одновременно начальником технического управления и членом коллегии республиканского министерства.
Руководство “Минмясомолпрома” решило, что лучше моей кандидатуры на должность руководителя объединения им не найти и предложило мне эту должность. В Могилёв прибыл первый заместитель министра Гончаров, который с трудом согласовал вопрос о моём переводе в Минск с секретарями обкома и горкома партии. Они сперва возражали, но учитывая, что это являлось выдвижением на более важный участок работы и что вопрос согласован с ЦК КПБ, дали на это согласие.
Сказать по правде, мне по душе была новая должность. И не потому, что оклад там был значительно выше, и даже не потому, что давно мечтал жить в Минске, а положение члена коллегии давало массу льгот и преимуществ, в том числе и право на лечение в спецполиклинике ЦК партии. Главным образом потому, что нравилась мне творческая работа и надоела хозяйственная, полная тревог и опасностей, заканчивающихся раньше или позже уголовным преследованием и тюремным заключением. Особенно опасна она была для директора-еврея, в чём я сумел убедиться на примерах Уткина, Гельфанда, Ковалерчика, Любана в нашей отрасли и десятке примеров из других отраслей промышленности города, области и республики.
Однако, я помнил, чем в своё время заканчивались неоднократные попытки моего перевода в Минск и потому потребовал предварительного согласования на самом высоком уровне. Согласие отдела пищевой промышленности ЦК я посчитал недостаточным и попросил одобрения перевода секретарями ЦК. Гончаров мои условия принял и вскоре министр заверил меня, что секретарь ЦК КПБ по промышленности Смирнов одобрил представление министерства и заверил, что возражений против утверждения меня в этой должности не будет.
Только после этого я дал согласие и вскоре прибыл приказ министра о моём освобождении от занимаемой должности в связи с переводом на работу в министерство. Новым директором Могилёвского мясокомбината назначили Сорокина.
Его
Новый директор приступил к работе, а я стал ждать вызова на новую работу. Около месяца длилось моё ожидание, когда тот же Гончаров прибыл в Могилёв и сообщил, что первый секретарь ЦК КПБ Машеров, якобы по просьбе бюро Могилёвского обкома партии, отменил мой перевод в Минск и велел восстановить меня в прежней должности. Выслушав извинения Гончарова и Прищепчика, я был вынужден возвратиться на свою работу.
Вечером того же дня Александр Архипович по большому секрету рассказал мне о том, что, кроме просьбы обкома, был звонок Машерову Председателя Комитета Народного контроля Лагира. Этот ярый антисемит давно искал удобный случай со мной разделаться и не мог допустить, чтобы я безнаказанно ускользнул от расправы.
Можно было, конечно, не приступать к прежней работе. Я был освобождён на законном основании и мог искать себе другую работу, но карающий меч партии нашёл бы меня в любом месте. Могли сфабриковать уголовное дело по мясокомбинату и запросто лишить свободы на неопределённый срок. В моём положении неповиновение было недопустимо. Никакие законы тогда не действовали. Основным законом было указание ЦК.
Без всяких на то оснований был освобождён от работы Сорокин, который тоже не посмел никому пожаловаться.
Министерство не нашло тогда другой подходящей кандидатуры на должность генерального директора объединения технического прогресса и отказалось от идеи его образования.
Мне в очередной раз дали понять, что я “лицо еврейской национальности”. Это я запомнил на всю оставшуюся жизнь и навсегда оставил мысль о дальнейшем продвижении по службе и, тем более, о переезде в столицу.
109
Моя сестра Полечка все эти годы жила в Ейске. Володя преподавал в Высшем военном училище лётчиков и его, как это было принято в армии, периодически повышали в должности и воинском звании. Правда, двигался он по служебной лестнице намного медленнее, чем его коллеги, закончившие вместе с ним училище. Они уже за это время до полковников дослужились, диссертации защитили, и в столичных академиях преподавали или служили где-нибудь за рубежом. Володе же мешали полуеврейское происхождение (по матери) и жена с девичьей фамилией Гимельфарб. Не раз приходилось им в этом убеждаться, когда ему в срок очередное звание не присваивали, отказывали в назначении на престижную должность или зарубежную командировку отменяли.
Он усердно трудился, служил образцом дисциплинированности и прилежности, и всё же дослужился до звания подполковника, что позволило им безбедно жить. Этому в большой мере способствовали заработки Полечки, которая освоила работу на вычислительной технике и проявила в этом деле определённые способности. Если к этому учесть её редкое трудолюбие и безотказность в выполнении любого задания, не считаясь со временем, станет ясно, как её, без общего среднего и специального образования, не только держали на бухгалтерской работе, но даже повышали в должности. Её трудовая книжка содержала многочисленные записи о систематических поощрениях: благодарности, Почётные грамоты, ценные подарки, премии.