Записки опального директора
Шрифт:
С таким обращением мы и выступили на очередном клубном собрании, которому был приурочен выпуск первого номера. Нельзя сказать, что кто-то против этого возражал. Совсем наоборот. Все единодушно приветствовали рождение журнала, горячо благодарили инициаторов его создания, редколлегию и авторов интересных публикаций. Вроде даже обещали всяческую помощь и поддержку этому важному начинанию. Не было никаких гласных возражений и по стоимости.
Однако, как это вскоре выяснилось, мы могли рассчитывать главным образом только на моральную солидарность. Когда же дело дошло до покупки журнала, то желающих оказалось совсем немного. От реализации первого номера было собрано менее ста долларов. Почти половина членов клуба под разными предлогами уклонились
36
Известие о смерти Любы не было для нас неожиданностью. Она, высокообразованный человек и опытный врач, сама знала счёт оставшихся дней жизни. Коварная болезнь неизлечима и в Америке. Единственное, что позволяет лучшая в мире медицина, это продлить на какое-то время страдания в мучительном ожидании одинакового для всех исхода - фатального. Этой возможностью бедняга старалась воспользоваться в полной мере. Она дождалась бармицвы своего единственного сына, когда по еврейским законам мальчик становится мужчиной, и изо всех сил старалась, как и раньше, безоговорочно выполнять все желания избалованного ею подростка. Ей представилась ещё возможность насладиться красотой американских субтропиков и вволю поесть дешёвых южных фруктов и
овощей. Хватило ещё сил обустроить их новую квартиру в Лос-Анджелесе и она тихо ушла в иной мир.
Володя ещё какое-то время пожил с Игорем в опустевшем для них чужом городе и вернулся в Баффало, где прошли первые годы иммигрантской жизни и было много друзей и знакомых. Он снял двухкомнатную квартиру и устроился конструктором в небольшую фирму на окраине города.
В нашей семье ему был оказан радушный приём. Харлип был частым гостем в доме Верочки на Аленхёрсте. Со временем его отношение к нашей дочери становилось всё более дружественным, он оказывал ей всё больше внимания, а весной следующего года Володя сделал ей предложение.
Наше отношение к возможному объединению их семей поначалу было резко отрицательным. Мы, как могли, старались раскрыть дочери возможные нежелательные последствия такого решения. Нашей младшей внучке Анечке тогда исполнилось только десять лет. Она, лишенная отцовского внимания, все эти годы безраздельно пользовалась материнской любовью и трудно было сказать, какой будет её реакция на необходимость поделиться ею с чужим для неё мужчиной, который станет её отчимом. Ещё более вероятной представлялась негативная реакция Наташки на замужество матери. Её вспыльчивая натура, издёрганная годами безотцовщины, могла стать причиной частых конфликтов во вновь образованной многодетной семье. И совсем невероятным представлялось сочетание принципиальности и требовательности Веры с особенностями характера Игоря, избалованного необузданной любовью родителей.
Наша дочь вроде и сама видела эти и другие возможные отрицательные последствия своего замужества, но к тому времени она, уставшая от одиночества, уже приняла для себя твёдое и окочательное решение. Никакие разумные доводы на неё не действовали и Верочка всё более решительно стала склонять нас к одобрению их брака.
Её способность убеждать была хорошо известна и она вскоре с этой задачей справилась. На самом деле трудно было недооценить положительные особенности Володи - человека серьёзного, способного, уравновешенного, спокойного, без вредных привычек. А если к тому ещё учесть наличие взаимных добрых чувств, в которых мы к тому времени уже не сомневались, у нас не было оснований для отказа им в родительском благословении.
В мае состоялась регистрация их брачного союза. Она прошла в синагоге Темпл Бет Ам с соблюдением еврейских традиций. Вскоре они въехали в недавно купленный на ссуду банка дом,
37
В памяти осталось заседание правления “Русского клуба”, на котором обсуждали сценарий торжественного собрания, посвящённого празднованию 50-летия Победы над фашизмом в Великой Отечественной войне. Его подготовил Аркадий Цыпенюк - пожилой ветеран, недавно прибывший из Киева. В последнее время президент клуба часто привлекал его к чтению лекций и подготовке других мероприятий. Его знания, большой опыт в области искусства, умение вести рассказ вызывали интерес у слушателей и грешно было ими не воспользоваться.
Когда Цыпенюк, сценарист Госкино Украины, в канун праздника предложил свои услуги в подготовке и проведении вечера, его инициатива была с благодарностью принята. Это был первый случай, когда сценарием такого важного клубного мероприятия занимался не президент, как обычно, и даже не его заместители, а один из рядовых членов клуба.
Сценарий обещал быть профессиональным и ожидался нами с большим интересом. Он и на самом деле оказался своеобразным и во многом отличался от привычного порядка проведения подобных мероприятий в клубе. Автор предложил театрализованное представление о беспримерной стойкости Красной Армии, остановившей немцев под Москвой и Сталинградом, выдворившей фашистские полчища из оккупированной ими советской земли и разгромившей врага в его логове -Берлине. В стихах, песнях и музыке воспевались героизм и мужество солдат и офицеров, полководческий гений генералов и маршалов, трудовой подвиг тружеников тыла. Ведущими вечера должны были стать Аркадий Цыпенюк и Лиля Гальперина -активная участница клубной художественной самодеятельности.
В профессионализме Цыпенюку было трудно отказать. В сценарии чувствовалась опытная рука мастера. На слух идея автора показалась вроде верной и во многом созвучной с представлениями об Отечественной войне, навеянными послевоенными советскими фильмами, спектаклями, другими произведениями искусства и литературы.
Были и серьёзные возражения. Члены правления внесли существенные поправки, высказали замечания и предложения по корректировке сценария. В частности автору предлагалось отразить страдания народа, вызванные огромными и, как выяснилось, неоправданными потерями в войне, катастрофу еврейского народа, вклад воинов-евреев в Победу и печаль о миллионах погибших.
Когда казалось, что сценарий будет в принципе одобрен и автору будет предложено доработать его с учётом предложений и замечаний членов правления, выступил президент клуба Шусторович, предложивший полностью отклонить идею автора. Он высказал мнение, что День Победы должен отмечаться не как праздник, а как день траура о погибших. Выступление было аргументировано многими доказательствами, казавшимися довольно вескими и убедительными. Женя утверждал, что поражение немцев на советско-германском фронте было неминуемо и победа должна была быть достигнута быстрее и с меньшими потерями, что нет никаких заслуг Сталина и его соратников в войне и их следовало судить за десятки миллионов погубленных солдат и страдания народа, что нет никаких оснований праздновать достигнутую такой ценой победу.
Развернулась острая дискуссия, в ходе которой высказывались разные точки зрения, но преобладающим было убеждение, что юбилей Победы над фашизмом следует отмечать как праздник. Казалось, что мы были близки к приемлемому решению: сценарий исправить, доработать, но, в принципе, принять.
Однако Женя, глубоко уверенный в своей правоте и, пользуясь правом председателя собрания и руководителя клуба, продолжал настаивать на отклонении сценария.
Мне никогда раньше не приходилось видеть своего друга таким возбуждённым и жёстким. Наш культурный, высоко образованный и вежливый президент был на этот раз неузнаваемым. Казалось за председательским столом сидел другой Шусторович.