Записки падшей ведьмы
Шрифт:
— Да не, — помялся он. — В общем, Танькин полюбовник там, а Таньку мы это… того, пока его не было, в обчем не могём мы теперя туда пробраться. Вот и мучаемся.
И мне красноречиво показали на трехлитровую банку с широким горлом, на две трети заполненной бражкой. А я — то думаю — откуда такой мерзкий запах?
— Бражечка — как мед, сладкая да вкусная, — мечтательно глядя на банку, облизнулся мужик в ватнике.
— Только за шиворот из банки течет, — жалобно закончил третий. — Ты уж подсоби
Я сухо кивнула, чтобы не рвать дипломатических отношений с аборигенами, и пошла в дом. Терпеть не могу алкашей, хватит с меня папика. В этот момент из дома кое — как вышла баба, опухшая от пьянки и посмотрела вокруг бессмысленным взором, в котором явно плескалась водка.
— О, Галька! — обрадовался мужик, лупивший на крыльце жену. — Все, сделал как ты хотела — свою уму — разуму поучил, вещи забираю — и к тебе. Ага, Гальк? Будем жить как люди, ага?
Новоявленная невеста сказала «Пошел в …, козел» и упала где стояла и мощно захрапела.
— Галька, ты чего? — не понял мужичок, пытаясь ее поднять.
— Бу-бу-бу, — в гневе ответила невеста и прицельно запулила ему в глаз.
— Ах ты! — завизжал мужичошка и принялся лупить теперь Гальку.
Вторая баба мгновенно смахнула слезы, уперла руки в боки и с видом победительницы взирала на эту сцену.
— Пройти можно? — вежливо спросила я.
— Чё? — не понял мужик.
Я вздохнула — ну что за люди, вечно приходится по два раза элементарные вопросы повторять!
— Могу я в дом пройти? Вы со своей бывшей и будущей супругой все подходы к двери перекрыли.
— Чаво? — снова тупо переспросил мужик.
— С дороги отойди! — рявкнула первая баба. — Расшеперились посреди путя, не пройти, не проехать!
— Так бы и сказали, — проворчал мужик, отходя в сторонку.
Я перешагнула через блаженно похрапывающую пьянчужку и наконец зашла в дом. Там, за длинным столом в большой комнате куча народа незатейливо пьянствовала.
— Татьяна — то где? — спросила я у тетки с краю.
Та бессмысленно на меня посмотрела, неверной рукой налила мне водки и пробормотала:
— Верка, шалава, давай выпьем!
Я сосредоточенно прикинула. Так — случайные связи раз в пару недель, чаще никак, и больше никого. Дел у меня по горло, не до секса.
— Я, тетенька, не шалава! — твердо молвила я.
— Да как не шалава! — возмутилась она. — Аль не я своего мужика с тебя за задницу стаскивала, а? Не помнишь?
— Я не…
— Машк! — заорала баба через стол. — Помнишь Верку — шалаву?
— Ну? — подтвердила Машка.
— Так вот она! — торжествующе ткнула в меня баба.
Машка пристально посмотрела на меня и помотала головой.
— Не, Верка — то помясистей будет, да на рожу посимпатичней.
— Вот и я говорю —
— Не Верка? — подозрительно спросила баба.
— Не-а! — открестилась я.
— Ну, тогда выпьем! — решила бабенция.
— Не, — отказалась я. — Язва, проклятая, замучила, не выпить, ни погулять по-человечески, минералку вот пью теперь.
— Ой, горемычная ты, горемычная! — закачали головой собутыльники, глядя на меня с искренней жалостью.
Алкоголикам лучше не говорить, что ты не пьешь — не поймут. Лучше прикинуться горькой алкашкой, навсегда отлученной ввиду обстоятельств от родной бутылки.
Я старательно состроила унылую физиономию, долженствующую выражать мою скорбь из-за этого факта.
— Ты, дочка, выпей, все как рукой снимет, — такой — то ветхий дедок с видимой мукой пододвигал мне свой шкалик… с водкой.
— Я же только что объяснила, что у меня язва! — вскричала я.
— Так это ж водка с солью, — мудро пояснил дедок. — Само то для язвы.
— Ни хрена! — авторитетно заявил красномордый мужик. — Язву надо водкой с медом лечить.
— Вы чё, совсем? — покрутила у виска моя соседка. — Для язвы непременно нужна водка с перцем!
И она щедрой рукой сыпанула в стопарик полперечницы.
Я бочком — бочком принялась вылазить из-за стола.
Еще немного — и меня тут явно та-ак полечат.
— Ты куда? — всполошились «эскулапы».
— Да вот чего — то…, — промямлила я.
— Прихватило ее, че, не понимаете? — прокомментировал дедок, сторонник водки с солью.
— Ну ты беги, девонька, — напутствовала соседка и сунула мне на прощание свое фирменное «лекарство» в граненом стакане.
Я вылетела на кухню, где сидел мужик и курил папиросу. Чуть дальше на табуретках сидело еще три мужика, но я решила что с папиросой — самый вменяемый.
— Дяденька, — обратилась я к нему. — Я сама тут не местная, по какому поводу пьянка?
— Так а жаних у Таньки помер, вот она и убивается, сердешная, — с печалью пояснил дяденька.
— А сама Танька где? — продолжала я допытываться.
— Тама, — махнул он рукой на боковую дверцу.
Из-за дверцы доносились какие — то странные звуки. Мужики на табуретках внимательно к ним прислушивались.
— Спасибо, — сказала я и пошла к дверце.
Мужики странно на меня посмотрели, даже сделали какое — то движение остановить, только фигушки! Я была быстра и ловка.
Не успела я зайти в комнатку, как тут же вылетела оттуда.
— И-извините, — пролепетала я.
Мужик с папиросой спокойно пожал плечами.
Я отдышалась, пришла в себя, прислушалась к звукам скрипящей кровати и постаралась как можно официальнее спросить: