Записки падшей ведьмы
Шрифт:
— А ты разве не стройненькая была тогда? — недоуменно спросил Буйвол. — Ты никогда толстой и не была.
— Я восемьдесят килограмм тогда весила!!! — рявкнула Алла. — И без того тошно было от своей безобразной фигуры, еще ты с подколками!
— Алка! — воскликнул Буйвол. — У тебя тогда та-акие формы были, ты чего??? Какая такая безобразная фигура, если на тебя вся улица оборачивалась?
— Не ври! — взвизгнула Алла.
— А чего мне врать? — пожал он плечами и горделиво сказал: — Красивей
— Я тебе не баба!
— Извини, — смутился Буйвол. — Но ведь правда.
— И в семьдесят четвертом твои друзья рыдали? — подозрительно осведомилась Алла.
— Тогда особенно, — честно признался Буйвол.
— Пошли — ка отсюда, — шепнула я Дэну, еле сдерживая смех.
Мы бочком — бочком выбрались в холл.
— Я камин — то разжег, как ты и просила, — сказал Дэн, подхватил меня на руки и потащил к нему. Потом осторожно положил меня на традиционную медвежью шкуру около огня, принес чашку с клубникой, и мы принялись ей лакомиться, болтая в воздухе ногами.
Он мне чего — то рассказывал, я же с удовлетворением ощущала, как по моему телу начала разливаться противная слабость.
— Да ты же вся красная уже, — наконец донесся до меня как сквозь вату голос Дэна. — Давай местами поменяемся, тебе у огня наверняка жарко!
— Что? — посмотрела я на него бессмысленным взглядом. В глазах все плыло.
Он нахмурился, потянулся ко мне и коснулся губами моего лба.
— Вот черт! — сказал он, вскочил, подхватил меня на руки и понес вверх.
— Осторожнее, — рыдала я.
Его рука касалась распухшей коленки. Казалось, что мне ее поливают расплавленным оловом, такая была дикая боль.
— Отец, врача! — крикнул Дэн на бегу.
— А чего случилось? — высунулся Буйвол из кухни.
— Магдалина заболела!
— Невовремя…, — задумчиво сказал Буйвол.
«Вовремя, вовремя», — возразила я ему про себя.
Денис уложил меня в своей комнате и принялся раздевать. В его действиях не было ни грана эротики — страх за меня вытеснял все остальные мысли. А мне было действительно худо. Я не думала, что какая-то болячка на коленке может причинять такие страдания. Я вся горела, и перед глазами у меня висело красное марево…
— Что это? — воскликнул Дэн. Он уже снял с меня джинсы и теперь с ужасом смотрел на мои ноги.
Я скосила глаза и увидела, что коленка у меня напоминает мяч. Уродливая багровая опухоль опоясывала ее.
— Больно? — с жалостью спросил он.
Я молча кивнула.
Он укрыл меня одеялом, присел рядом и принялся гладить меня по головке:
— Девочка ты моя бедная… Если бы я только мог взять на себя твою боль…
«Тебя лечить бы сложнее пришлось», — ехидно сказал внутренний голос.
«Цыц», — сурово рявкнула я
Дверь приоткрылась и зашли Аллочка с Буйволом.
— Что случилось? — тревожно спросили они.
Дэн молча отвернул одеяло и показал мою коленку.
Аллочка ахнула.
— И плюс — у нее высокая температура, — мрачно добавил Дэн.
— Так, может, свадьбу отменим? — предложил Буйвол.
— Нет! — слабо, но решительно сказала я.
Дэн внимательно, с благодарностью на меня посмотрел.
— Денис, езжай за платьем, — продолжила я. — В талии и бедрах у меня сорок второй размер, а в груди сорок восьмой. Так что верх лучше всего эластичный.
— А ты точно сможешь выдержать свадьбу? — с сомнением посмотрел на меня Буйвол.
— Все зависит от Дениса, — голосом умирающего лебедя прошептала я. — Денис, ты сможешь сделать так, чтобы нас в понедельник расписали на дому? И еще банкет отменить, дома отметим меж собой.
— Но я хотел тебе шикарную свадьбу, — покачал головой Дэн.
— Тебе чего надо — ехать или шашечки? — вопросила я. — Я — хочу выйти за тебя. В понедельник.
— Но тебе же будет тяжело! — воскликнул он.
— Ищешь причины для отказа? — бесстрастно спросила я.
— Нет! Конечно же нет!
— Тогда сделай как я прошу.
— Хорошо. Хорошо, Магдалиночка….
В дверь постучали и вошел дяденька в сером костюме и с чемоданчиком.
— Здравствуйте, Михаил Сергеевич! — кинулась к нему Аллочка. — Как хорошо что вы так быстро подъехали.
— Ну, кто тут умирает у вас? — бодро вопросил он.
— Вот — кивнул на меня Денис.
Михаил Сергеевич подошел поближе, увидел распухшую коленку и присвистнул.
Дэн побледнел.
— Ударялась коленкой? — спросил дядька, доставая из чемоданчика свои причиндалы.
— Неа, — помотала я головой. — Воспалилась ни с того, ни с сего.
— Та-ак…, — он сунул мне под мышку градусник, а сам принялся внимательно рассматривать мою коленку. — На что жалуетесь?
— Перед глазами все плывет, жар, слабость, коленка болит, — перечислила я.
— Мда…, — Михаил Сергеевич забрал у меня градусник, посмотрел на него и обратился к моим будущим родственникам. — У девушки рожистое воспаление, крайне неприятная штука.
— Что, так и называется??? — перебила я его, не в силах сдержать удивления.
— Да, — кивнул он. — Так вот, лечение я сейчас назначу, в основном антибиотики, больной — постельный режим, давать много пить и не тревожить. В понедельник вечером зайду.
— А я в понедельник замуж выхожу, — радостно брякнула я.
Врач посмотрел на меня долгим и жалостливым взглядом, отвернулся и принялся выписывать рецепт.