Записки партизана
Шрифт:
— Здравствуй, Свирид! Наконец-то! А я ждал тебя еще вчера. Ну, садись поближе и рассказывай, как у вас там, на комбинате!..
Лысенко, войдя в кабинет Арсения Сильвестровича, оказался в самом, что называется, центре подполья.
Арсений Сильвестрович, почтенный коммерческий директор акционерного общества «Камелия», был главой краснодарских подпольщиков. Он являлся уполномоченным крайкома партии и штаба партизанского движения Юга, находившихся в то время за линией фронта, в Сочи. Он руководил работой городских подпольных организаций и партизанскими отрядами, действовавшими
И вот теперь, оставшись наедине с Арсением Сильвестровичем, Лысенко подробно рассказал ему, как прошла регистрация инженеров, как Штифт осматривал комбинат и кто назначен директорами заводов.
— Ну, что же, хорошо! — потирая руки, сказал коммерческий директор «Камелии», когда Лысенко кончил свой рассказ. — Все идет в основном так, как намечалось. Молодцы! Так и продолжайте — осторожненько, по плану… Ну, а что Шлыков поделывает?
— В гору идет Гавриил Артамонович! Штифт ему прямо в рот смотрит. А он, как всегда, ходит не торопясь, клюшкой своей постукивает и… советы дает!
— Так… Ну, какие еще у тебя дела?
— Есть еще одно дело, Арсений Сильвестрович… В заводской технике мы, конечно, сами разбираемся. Но ведь и на старуху бывает проруха. Хотелось бы мне наладить постоянную связь с Евгением Петровичем Игнатовым: он у нас по комбинатским делам мастер! Чтобы в критический момент можно было совета попросить, словом с ним перекинуться.
— Далеконько он забрался, — улыбнулся Арсений Сильвестрович. — В предгорьях сидит.
— Знаю, что в предгорьях. Но все же связь с ним нужна до зарезу!
— Я уже сам думал об этом. У меня радиостанция, конечно, припасена. И человек был для этого дела найден. Да только… несчастье случилось с этим человеком. А другого подобрать пока не могу.
— Есть у меня такой человек, Арсений Сильвестрович, есть, — и Лысенко рассказал о Вале.
— Ну, что ж, Свирид. Тебе виднее. Пусть она поживет у тебя, подлечится. А там посмотрим. Может быть, и поставим ее на радиосвязь. А пока надо кого-нибудь к Бате послать: предупредить его, что скоро по эфиру будем с ним беседовать. Потом шифры передать и все прочее. Да и они небось истосковались по весточке из Краснодара… Есть у тебя такой человек, чтобы в горы послать?
— Я уже думал об этом… Как ты смотришь на Ольгу Николаевну, учительницу? [8]
Арсений Сильвестрович помолчал, подумал.
— Что ж, пожалуй, годится… Места наши хорошо знает, язык за зубами держать умеет.
— Когда к тебе прислать Ольгу Николаевну за шифрами?
— Нет уж, уволь меня, Свирид, от визитов, — сказал Арсений Сильвестрович. — Запомни раз и навсегда: я человек секретный. Меня считанные люди знают.
— А как же с шифром?
— Я его тебе передам. Ну, какие у тебя еще дела ко мне?
8
О том, как Ольга Николаевна побывала в нашем отряде, и о ее гибели на обратном
Лысенко замялся.
— Да вот не знаю… Собственно, не по моему департаменту дело…
— Ну, ну, говори!
— Скажу… Арсений Сильвестрович, не думал ли ты о том, чтобы иметь своего человека в гестапо?
— Ишь ты, куда метишь! — Арсений Сильвестрович покачал головой.
— Да ведь как же иначе! Без этого мы будем ходить глухими и слепыми…
— Погоди, не агитируй меня!.. Как раз сегодня меня об этом же запросили из штаба партизанского движения Юга… Но нелегко это: полковник Кристман тоже не лаптем щи хлебает — по моей записке к себе на службу не примет…
За дверью послышались крадущиеся шаги.
— Не знаю, милостивый государь, — совсем уже другим тоном, неожиданно громко заговорил Арсений Сильвестрович. — Не знаю, договоримся ли мы: цена ваша слишком высока…
Вторая дверь, во двор, открылась, и в комнату быстро вошел седоватый человек в сером помятом костюме.
— Что вам угодно? — спросил Арсений Сильвестрович.
— Мне нужен гражданин Федорчук, — сиплым голосом ответил вошедший, быстро и внимательно оглядывая кабинет.
— Что-о? — загремел коммерческий директор «Камелии». — Какой гражданин Федорчук? Здесь нет никаких граждан! Здесь торгуют честные коммерсанты под покровительством городской управы и немецкого командования. А время граждан прошло, милостивый государь! Прошу вас немедленно оставить наше заведение!..
Арсений Сильвестрович указал пришедшему на дверь. Гость пятился, неловко извиняясь:
— Простите… Я, вероятно, ошибся… Не туда попал… Извините…
Когда за ним закрылась дверь, Арсений Сильвестрович сердито пробурчал:
— Сколько раз твердил Авдеевне: уходишь со двора — запирай дверь на крючок!.. Вот и возись со шпиками!..
Потом, успокоившись, подошел к Лысенко, ласково обнял его за плечи и сказал:
— Такие-то дела, Свирид! Как видишь: нелегка ты, шапка… коммерсанта!.. — Он усмехнулся. — Есть еще одно дело, Свирид Сидорович, — сказал он, — на заводе номер 456, где немцы восстанавливают танки, бронетранспортеры и автомашины, есть наш человек — конструктор Михайлова. У нее не ладится дело с некоторыми деталями восстанавливаемых немцами машин. По нашему заданию эти детали должны быть прочными при испытаниях и установке, но при первой же боевой стрельбе должны на ходу рассыпаться и выводить из строя машину в самый критический момент. Подумай, как это сделать, — ты же конструктор и механик — и расскажи нам.
— Хорошо, — сказал Лысенко, — подумаю, посоветуюсь с нашими ребятами. Дня через два зайду…
В это время в магазине Азардов был занят с двумя немецкими офицерами. Он показывал им изящные флаконы с одеколоном.
Дверь магазина открылась, вошел мужчина лет тридцати пяти, одетый в потертый синий костюм. В правой руке он держал несколько связанных картонных коробок.
Подойдя к Азардову, он поздоровался и спросил:
— Простите, как мне увидеть коммерческого директора? По его просьбе я изготовил в нашей мастерской образцы коробок и принес показать ему.