Записки прапорщика

Оськин Дмитрий Прокофьевич

Каждому зарегистрированному делегату выдается полтора фунта хлеба и по удешевленной цене обед. Больше всего, понятно, привлекает хлеб, ибо в городе даже при счастливом стечении обстоятельств можно получить по карточкам не более полуфунта. В столовой, сидя за чаем и прислушиваясь к разговорам, я уловил несколько фраз члена президиума исполкома Бунакова.

– Большевики по немецкой указке разлагают армию, - говорил эсер Бунаков.
– Совершенно очевидна связь большевиков с немецким генеральным штабом. Ведь вы посмотрите, какое совпадение. Пятого июля большевики организуют демонстрацию в Петрограде, и в тот же день на фронте немцы

переходят в широкое наступление. Расчет верный - создать осложнение в тылу через большевиков, а на фронте тем временем действовать. Однако это им не удастся. Новый верховный главнокомандующий Корнилов скрутит армию, он не позволит митинговать.

Из столовой я прошел наверх, в солдатскую секцию, чтобы повидать Оцупа и Гвоздева. Застал Оцупа. Высокий, длинный белокурый человек, медленно произносящий слова, точно ему стоит больших усилий изрекать свои ответы на вопросы, которые задают ему представители с мест.

– Вы с фронта?
– медленно цедя слова и смотря на меня мутными глазами, спросил Оцуп.

– Из самого пекла, - ответил я.
– Из полка, который пережил тарнопольское отступление.

– Знают на фронте, что большевики в Питере сотворили?

– Я с этим познакомился уже в дороге по газетам. На фронте ничего не было известно. Меня интересует ряд вопросов, - обратился я к Оцупу.
– Я командирован с фронта, чтобы выяснить, как смотрит крестьянский Совет на положение дел на фронте. Следует ли поддерживать наступление или вести пассивную оборону? Это первое, и второе: какие меры принимаются для улучшения бытовых условий солдат, в частности, для улучшения пайка, выдаваемого солдаткам в тылу, и как разрешается вопрос с демобилизацией старших возрастов. Ведь на фронте есть солдаты, которым свыше сорока лет.

– Солдатская секция, - ответил Оцуп, - разрабатывает сейчас положение о демобилизации старших возрастов; мы привлекли к этой работе командующего Московским округом, члена нашей партии Верховского и целый ряд крупных военных деятелей. Не позднее как через полтора-два месяца должен быть подготовлен проект закона о демобилизации старших возрастов. Над вопросами увеличения пенсий и пособий как солдаткам, так и сиротам мы также работаем. Имеется в виду установить прибавку на дороговизну. А по вашему первому вопросу, являющемуся кардинальным, стоит ли вести пассивную оборону или выполнять приказы военного начальства о наступлении, - на это достаточно уже ответило Временное правительство, назначив генерала Корнилова верховным главнокомандующим.

– Какой же отсюда вывод?
– настаивал я.

– Вывод тот, что коль скоро Временное правительство доверяет пост верховного главнокомандующего генералу Корнилову, который является честным военным и преданным новой, революционной власти человеком, то армия обязана выполнять его приказы. Если он прикажет наступать - значит, наступать.

– А как реагирует солдатская секция, - задал я еще вопрос, - на введение смертной казни на фронте и на ликвидацию прав армейских общественных организаций на созыв своих собраний?

– По этому поводу, - ответил Оцуп, - правительством принят соответствующий закон в полном согласовании с мнением большинства революционной демократии, то есть Советом рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Советы считают, что темная масса в период тягчайших военных напряжений не может иметь у себя свободных мнений; всевозможные темные силы будут стараться использовать солдатскую

массу в своих низменных интересах. Одними словами и митингами с солдатской массой ничего не сделаешь. Необходимо физическое воздействие. Таким физическим воздействием и является введение на фронте смертной казни.

– Не похвалит вас за это солдат!

– Всегда революционное меньшинство руководит пассивной массой большинства. Мы не можем идти на поводу у солдатских инстинктов.

– Слова-то красивые, товарищ Оцуп, но нам на фронте они не нравятся. Как насчет разрешения собраний?

– Если начальник объявляет солдатам, что надо идти в наступление, а солдатские организации в это время будут созывать свои собрания, то, согласитесь сами, что из этого получится? Собрания могут происходить лишь вне боевой обстановки, а это видно только военному начальнику. Если же командование будет злоупотреблять запретом собраний, то полковым и дивизионным комитетам предоставляется право апеллировать к комиссару армии.

– Комиссар далеко, от полка до армии сотни километров, пока снесешься - всякая надобность пропадает.

– Такова воля правительства. А вы за поддержку Временного правительства?
– спросил он меня, смотря в упор своими белесыми глазами.

– Я член крестьянского Совета и представитель крестьянских организаций, а последние, как известно, поддерживают Совет, следовательно, и Временное правительство.

– Я вам рекомендую, - сказал Оцуп, - прочесть письмо Леонида Андреева, адресованное солдатам. Этот большой писатель, демократ до мозга костей, возмущен поражением под Тарнополем, потому и обратился с прекраснейшим письмом к солдатам, в котором честными демократическими словами осуждает их поступок.

– Познакомлюсь.

От Оцупа прошел к Гвоздеву. Гвоздев - небольшого роста шатен с симпатичными карими глазами и нервным тиком. Поздоровавшись со мной, пригласил сесть.

– Из-под Тарнополя? Плохо там у вас?

– Было плохо. Теперь как будто бы восстанавливается.

– Фронт предали.

– Ну, кто фронт предавал? Просто стечение обстоятельств. Разве нашим войскам впервые отступать, особенно когда немцы сосредоточивают свой удар на каком-либо одном участке?

– Что и говорить. А все-таки тут большая доля вины на большевиках, они разлагают фронт.

– А где же вы-то находитесь? Если большевики работают на фронте, то вам тоже следовало бы бросить Петроград и ехать на фронт.

– Здесь, в Питере, они настолько гарнизон обработали, что нам теперь показаться нельзя.

– Тем более, все говорит за то, что вам нужно быть на фронте!

– Знаете, товарищ Оленин, я вижу, что здесь мы толчем воду в ступе; говорим, митингуем, принимаем резолюции, а большевики действуют, и правильно делают. Вот у нас в Совете солдатская секция работу ведет. Какую работу? Такую, которая никому не нужна. Создали комиссию по обсуждению вопроса о демобилизации старших возрастов, - вопрос и разрешится, когда война окончится. Над земельным вопросом тоже работают; я выдвинул мысль, чтобы земля была немедленно передана в ведение земельных комитетов. Нет, видите ли, передать нельзя. Чернов, старый социалист-революционер, лидер Центрального комитета, признанный вождь, и тот приходит и жалуется, что у него в аппарате сплошной саботаж, что обсуждение аграрных реформ производится в Совете министров через час по чайной ложке. Решительности нет. Интеллигентщина сплошная.