Записки прокурора
Шрифт:
— Таким образом, от этой операции он не мог укрыть большую сумму?
— Ни в коем случае.
В это время за окном раздался скрип тормозов. Мы с Гранской выглянули в окно.
Из милицейского «газика» выскочил Коршунов и быстро зашёл в подъезд прокуратуры.
— Удивительно: Юрий Александрович спешит, — сыронизировал я.
— Да, слишком уж энергично, — улыбнулась следователь.
Через мгновение старший лейтенант был уже в дверях:
— Разрешите?
— С хорошими новостями или нет? —
— Луговой-Гребцов задержан в Ленинграде, — сказал Коршунов.
— Все-таки Ленинград! А мы вас уже заждались, — сказала Гранская.
— Задержался… Вышли на него через тётку. Там проживает.
— Это новость номер один, Юрий Александрович. Можно вас поздравить.
— Не меня. Всесоюзный розыск.
— Ваше ведомство все-таки, — сказал я. — А что с дензнаками?
— Был я в научно-техническом отделе УВД области. И в Москве.
— Ого! — улыбнулась Гранская.
— Мы вам, говорят, скажем, чем выполнена подделка, каким способом, каким красителем, но с какой целью — увы… Всяческие архивы поднимали. Не то. Наш случай — впервые.
— В историю войдёте, — подбодрил я следователя и старшего лейтенанта.
— Или только в географию, — отшутилась Гранская. — Так у вас все, Юрий Александрович?
— Да как вам сказать, — пожал плечами Коршунов. — Та рыбка или не та… В Лосиноглебске недавно задержан органами милиции подозрительный гражданин. Весь день ходил по магазинам и менял мелкие деньги на сотенные. С большой неохотой соглашался на пятидесятки.
Коршунов замолчал.
— Интересно, — оживилась Гранская. — В чемоданчике больше сотенных билетов… Но Лосиноглебск…
— Он житель нашего города. А до Лосиноглебска час езды. — Коршунов протянул следователю бумажку. — Есипов Илья Митрофанович. Я успел только установить, что в настоящее время он в Зорянске.
— А как вышли на этого Есипова? — спросила Гранская.
— Поговорил я в области с ребятами из угрозыска. Они недавно искали преступника, который менял крупные деньги на мелкие. И в Лосиноглебске наскочили на Есипова, который, наоборот, мелкие обменивал на крупные. Проверили его. Все оказалось в порядке. Пенсионер. Деньги настоящие. Видите ли, блажь у него — иметь только сотенные. Прятать в чулке, что ли, удобнее?
— Вы проверьте его на всякий случай, — сказала Гранская.
— Сделаю. Конечно, с другой стороны, на свете много всяких чудаков…
Допрос Лугового-Гребцова был проведён в прокуратуре. На нем был светлый костюм в полоску, белая рубашка с жёстким воротничком. Вещи сидели отлично. Белая прядь в чубе придавала его лицу несколько романтический вид.
— Как попал к вам паспорт Лугового? — спросила Гранская.
— Нашёл его около почты в Светлоборске, — спокойно ответил арестованный.
— А почему не передали в милицию?
— Это было первым моим желанием.
— Надо всегда быть честным.
Гребцов виновато улыбнулся:
— Человек слаб. Я ещё не совсем пришёл в себя после колонии. Конечно, сделал глупость. Но поймите меня…
Взгляд у арестованного был простодушно-открытым.
— Допустим, все это так…
— Так, так, — заверил Гребцов.
— Мы ещё вернёмся к этому вопросу… Откуда у вас появилась крупная сумма денег?
Гребцов некоторое время молчал и вдруг спросил с нескрываемым волнением:
— Вы нашли мои деньги?
— Выходит, была у вас крупная сумма?
— Крупная? — усмехнулся Гребцов, подавив волнение. — Очень. Пятьдесят тысяч.
— Откуда они у вас?
— Выиграл.
— Во что?
— Не по лотерее и не по займу, конечно. В этом смысле мне никогда не везло. За всю жизнь выиграл один рубль. Но зато везуч в другом. — Он сделал жест, будто сдавал карты. — Преферанс, покер. Играю честно.
— Вы утверждаете, что за три с половиной месяца со дня выхода на свободу смогли выиграть пятьдесят тысяч?
— Не очень скромно хвалиться, но это так.
— Смотрите-ка, какие у вас способности, — вставил я. — И врачом вы почти были, в карты мастак, гений, можно сказать, артистом оказались незаурядным, химией увлекаетесь…
— Какая химия? — испуганно дёрнулся Гребцов. — Я вас не понимаю, гражданин прокурор.
Я удивился: он вдруг потерял самообладание.
— В местах заключения разве не занимались? — спросила Гранская.
Гребцов посмотрел на неё, на меня. И уже спокойно, с улыбкой сказал:
— А, в колонии… Не люблю грустных воспоминаний.
— Так, — продолжила Гранская. — Вы можете вспомнить, с кем и где вы играли?
— Во-первых, всех, конечно, не вспомню. Во-вторых, это не по-джентльменски, — снова улыбнулся Гребцов. — Но так как мы не в английском клубе, я нарушу правила. Дайте мне бумагу, ручку и некоторое время.
— Хорошо, все это будет вам предоставлено, — спокойно сказала Гранская.
— Где ваши деньги?
— У меня их украли.
— Где, когда, кто?
— В доме Шатровых. Накануне моего отъезда из этого досточтимого города.
— Где вы хранили их?
— У себя в комнате. В небольшом чемоданчике. Причём на видном месте. Не прятал.
— Почему вы не боялись оставлять их?
— Хозяйка моя — честнейший человек. Мне казалось, что и сын её тоже. Ну, а от других… По-моему, если вещь лежит на видном месте, то украсть её не очень хочется.