Записки сумасшедшей журналистки
Шрифт:
24 мая. Наутро за завтраком только и разговоРов было, что о свирепости гостиничной охраны. Уля рассказала мне, как она всю ночь стояла на Стреме у своей двери, чтобы улучить момент, когда охранник отвлечется, и проскользнуть к своим "кисточкам". Но удача была не на ее стороне.
В пять часов утра ее терпение лопнуло, и она пошла в бассейн искупаться. Охранник сопровождал ее до бассейна и там караулил у воды, следя за, ней маслеными глазами. Гуля плавала до изнеможения, пока не застудилась и вынуждена была сдаться. "Это еще что, – заметила Валя, крашеная блондинка из Орла, вся в веснушках, с обведенными жирным черным треугольником серыми глазами, –
Когда живешь в такой странной обстановке, то постепенно перестаешь удивляться чему-либо и принимаешь все как должное. Я подружилась с двумя девицами, Наташей и Олей. "Мы не из разряда всякой швали, что здесь отирается, – говорили они мне с некоторой гордостью. – И мы не позволяем сбивать себе цену. Есть полные дешевки-узбечки, живущие в соседнем отеле, которые отдаются за три-пять динаров (около 10-12 долларов). Наши девочки среднего класса идут по 40 динаров (приблизительно сто долларов), а мы себя меньше чем за 80 не отдаем. Иногда находятся богачи, которые снимают на целую ночь. Вчера, например, мы были на вечеринке, где собралась большая мужская компания. Они пригласили также местных, бахрейнских, проституток. Вот смеху было! Пришли две женщины, укутанные в черные тряпки, потом они скинули свои балахоны и оказались в таком развратном Опасном белье, что, веришь ли, даже мы такого не видели. Они потанцевали, вращая бедрами, 0 никого не возбудили. Почему-то арабские мужчины возбуждаются от обычной европейской одежды – какой-нибудь широкой спортивной майки и простеньких хлопковых брюк".
На второй неделе пребывания в Бахрейне Наташа и Оля как-то сдали, осунулись и побледнели. "Чувство юмора у нас иссякло, – сказали они мне сегодня. – Кажется, что если еще один ублюдок нас ущипнет, мы завоем по-волчьи. Они все щипаются, да так больно. Тяжело все это, мы ведь только полгода занимаемся таким бизнесом. В Москве об этом никто не знает. У нас есть любимые мужчины, но так уж сложи-' лось, что денег зарабатывать они не умеют. Вот сделаем еще несколько поездок, соберем денег на покупку квартир, и конец – выйдем замуж да нарожаем детей. Мы ведь не шлюхи, мы на работе. А знаешь сколько здесь настоящих шлюх, стюардесс иностранных компаний, которые дают всем направо и налево бесплатно, за какой-нибудь подарок! Мы таких презираем".
Я тоже видела этих распутных куколок Барби, этих расчетливых золотоискательниц в ночных клубах и барах, приехавших в Бахрейн с полными карманами прекраснейших надежд. Ярко-голУбые от цветных линз очи, платиновые волосы, ГРУДИ как яблоки, не подвластные силе земного притяжения. Всех их пожирает демон корыстолюбия. Эти дорогостоящие дамы одержимы идеей сделать обдуманную партию, – они умело Ласкают мужские бумажники и, словно Данаи,жДут золотого дождя. Я им не завидую, – они плывут на роскошных, но утлых лодочках. Грустно видеть, когда такие хрупкие, нежные цветы. походя обрывают мужчины.
После завтрака я в припадке хандры поднялась к Алексу, у него всегда есть что-нибудь вы. пить.
– Алекс, дружочек, у тебя где-то был джин.
– Что с тобой? Садись и рассказывай, – велел он, наливая мне джину с тоником.
– У меня маленькая трагедия, – я два дня была влюблена в мужчину, а теперь разочаровалась.
– Но,
– Но я не полюбила, а влюбилась, – это разные вещи.
Прихлебывая джин, я торопливо рассказала свой крошечный роман. Ирония скрывалась в уголках глаз Алекса.
– Ты мыслишь, как типичная русская женщина, которая мечтает, чтобы весна длилась вечно, – сказал он, выслушав мой сбивчивый рассказ. – Все вы, романтичные киски, думаете, что мужчину можно водить на веревочке и дразнить до бесконечности.
Иностранцы рассуждают проще и практичнее – если мы нравимся ДРУГ другу, почему бы нам не переспать, у них дистанция между знакомством и постелью гораздо короче, чем в России. А вот логика русской женщины, вернее, отсутствие логики, – она в течение месяца основательно опустошает кошелек поклонника, таскает его по дорогим злачным местам, закатывает ему скандалы без всякого повода, предъявляет постоянные претензии, и, на она, вся в слезах и соплях говорит, что не может ему отдаться, поскольку она замужем. Это утомительно.
Мы пили до двух часов дня, потом поехали в какой-то респектабельный ресторан при дорого отеле, где обедали в полном одиночестве, в торжественной, чуть ли не благоговейной тишине. Алекс давал мне уроки житейской мудрости.
– Почему ты так неуверенно держишь себя в ресторанах? Ведь в таких местах платят именно за сервис. Поесть вкусно можно и в забегаловке, а вот приличное обслуживание – это то, за чем идут в дорогой ресторан. Ты имеешь право быть придирчивой и требовательной – это входит в оплату. Вот, например, ты заказала кампари, а
• теперь передумала и хочешь вина.
– Поздно, заказ уже принесли.
– Ерунда. Сейчас мы потребуем заменить. Алекс подозвал официанта и заявил ему.
– Дама передумала пить кампари, ей хочется вина.
– Никак невозможно, сэр. Заказ уже выполнен.
– Позовите менеджера.
Явился менеджер, молодой мужчина весьма солидного вида. Почтительно выслушав Алекса, он велел официанту заменить кампари на вино.
– Алекс, ты зануда. К чему этот спектакль?
– К тому, что я хочу отучить тебя от русской привычки заискивать перед официантами и Швейцарами.
Я почему-то подумала, что в XIX веке искусно одернуть лакея считалось особым призванием знатных особ. мер к себе не привожу, ни с кем наедине не встречаюсь, только в общественных местах – клубах и ресторанах.
– Это ты так думаешь, – возразила Гуля. – Женщину в этой стране могут посадить в тюрьму только за то, что она вечером села в машину к мужчине. Такой случай уже был в прошлый мой приезд. А тюрьмы здесь не сахар. Так что остерегись.
– Боже, но почему именно я?! Тут полно девиц.
– Ты видная молодая женщина, каждый вечер делаешь макияж, надеваешь яркое платье и исчезаешь с разными мужчинами.
Уходя, Гуля жестко добавила:
– Я предупредила не столько ради тебя, сколько ради себя. Если кого-нибудь из нашего отеля заберут, у каждого номера будет стоять по полицейскому, тогда носа не высунешь.
Эта ситуация меня позабавила – с узкой точки зрения блюстителей закона, я оказалась проституткой, у них в голове не укладывается, что симпатичная молодая женщина может жить одна в гостинице, встречаться с разными людьми и при этом не преступать законов морали. Однако смех смехом, но стоит принять меры предосторожности, у меня волосы на голове становятся дыбом, когда девицы начинают рассказывать про изнасилования в тюрьмах.