Записки Видока
Шрифт:
Видок, который не раз становился свидетелем подобных сцен, попытался было внушить малоподвижному великану понятия о его правах, но тщетно. Ничто не могло тронуть германца. В ответ на это мадам Краус, оскорбленная вмешательством постороннего лица в ее семейную жизнь, поклялась в вечной ненависти к неосторожному советчику.
Скрываясь под чужим именем, Видок забыл про длинный язык мадам Краус, но она не преминула ему об этом напомнить. Если кто приходил и интересовался ее жильцом, то эта добрая женщина переспрашивала со смехом: «Господина Буржуа? Это на третьем этаже, напротив лестницы. Берегитесь! Я могу сказать вам только это!»
Но, если у посетителя
Мадам Краус злилась еще и по другой причине: Видок был скуп и, как бы поздно ни возвращался, никогда не давал лишнего су, как это было принято в обращении с привратниками, и, кроме того, исключил из своей практики принятые во французских домах подарки для консьержек.
Надо прибавить, однако, что он поступал так из-за происшествия, которое едва ли кто воспринял бы равнодушно: по возвращении из одного путешествия, длившегося несколько дней, он заметил пропажу в своем погребе — недоставало нескольких бутылок бордо, шампанского и коньяка, выпитых в его отсутствие, а может быть, и за его здоровье. Эта пропажа привела к тому, что Видок удвоил меры предосторожности, которые, в свою очередь, привели к раздорам между ним и мадам Краус, — к раздорам, окончившимся потасовкой между хозяйкой и жильцом. История наделала немало шума. Тем не менее перед мировым судьей госпожа Краус предстала ангелом кротости и смирения, а Видок, по обыкновению, был присужден к уплате денежного штрафа. Вообще судьи к нему не очень благоволили, и он в конечном итоге перестал к ним обращаться.
Пока Видок рассказывал нам это, мне пришла в голову мысль спросить у него о героях Poil-aux-Patus, в надежде, что он сообщит мне какие-либо подробности об этом интересном деле.
«Вы отлично сделали, что обратились ко мне с этим вопросом, — сказал Видок. — Фигас и Пьенуар задали мне немало хлопот».
И Видок рассказал нам следующее. Имя главного лица было скрыто из уважения к семье, чье состояние и честь жестоко пострадали.
Пьер Фигас, по прозвищу Рабуин, сын честного торговца из Марселя, просчитавшись в своих денежных спекуляциях, промотал наследство и надеялся карточной игрой возместить потери. Но с этой затеей ему также не повезло, и он вынужден был пожертвовать своей честью. С этой минуты он погиб: вступив на путь порока и преступления, он уже не смог вернуться к нормальной жизни.
Однажды, казалось, он готов был исправиться и, вступив в законный брак, стать добропорядочным обывателем, но, обманув жену, он ее бросил и вернулся к прежней жизни, окончательно погрузившись во всякого рода преступления. Плут, фальшивомонетчик, вор и, наконец, убийца, он в конечном счете попал в Брест, откуда, однако, бежал.
Во время своих скитаний после удавшегося побега Фигас случайно встретился с одним образованным молодым человеком, которого герцог Кандас ожидал к себе, пригласив гувернером к своему сыну. И что сделал Фигас? Он сошелся с молодым учителем, убил его, завладел всеми бумагами и отправился в замок под именем ожидаемого наставника. С тех пор он стал называться господином Лосине.
Благодаря странному стечению обстоятельств он избежал преследования и розысков, ведь никто не мог даже предположить, что убежищем преступника стал замок герцога де Кандаса. Фигас обладал почти всем необходимым,
Герцог де Кандас был дворянином старой закалки: он гордился своим гербом и знатностью рода и чтил свое имя, доходя в этом до фанатизма. Удалившись в свои поместья, он жил по примеру своих предков, и июльское правительство для него не существовало. Вся его забота заключалась в том, чтобы найти достойную невесту своему сыну, что не могло представлять больших затруднений, потому что герцог был богат, отлично управлял своим имуществом, отличался бережливостью и не тратил даже десятой доли того, что получал.
Пока с мнимым господином Лосине обходились хорошо, он не испытывал желания совершать преступления, но, когда ему отказали в месте, он задумал похитить сбережения герцога сообща с его сыном и пуститься в бега. Понятно, что маленький маркиз был только орудием в руках Фигаса, но он так ловко им управлял, что заговор удался, и оба бежали. Имея при себе около ста тысяч франков, Гектор де Кандас, направляемый своим наставником, принялся за всевозможные глупости. Известно, чем обыкновенно кончают молодые расточители. В Бордо он влюбился в очаровательную певицу, которая попыталась прибрать к рукам его деньги; заметив это, Фигас, как человек опытный, постарался завладеть остальным и, оставив молодого маркиза, поспешил на воды в Германию, чтобы в курортных салонах заняться карточной игрой. Но и там, по-видимому, счастье ему не улыбнулось, потому что в Париж он вернулся с пустыми руками. После совершения некоторых запрещенных законом поступков он был арестован и отправлен на галеры пожизненно.
Между тем ученик Фигаса как нельзя лучше воспользовался познаниями, полученными от своего наставника. Переходя от воровства к мошенничеству, он ухитрился надуть одного еврея, ведь известно, что люди всегда чувствительны к несчастью тех, кто носит громкий титул и обещает щедрое вознаграждение. Достаточно развращенный, Гектор был, однако, новичком в некоторых вопросах. Таким образом, его любовница, которую звали Жуанитой, вертела им как хотела и довела дело до того, что юный маркиз на ней женился. Старый герцог едва не умер от нанесенного ему этим мезальянсом оскорбления.
Союз повлек за собой гибельные последствия: еврей-ростовщик, узнав все подробности, отказал Гектору в кредите. Жуанита, видя, что кошелек мужа опустошен совершенно, связалась с одним богатым иностранцем.
Все попытки Гектора отыскать беглянку были безуспешны, но зато, будучи несчастлив в любви, он оказался удачлив в картах.
Оставим ненадолго наших новых знакомых и перейдем к некоему Жаку Пьенуару, сыгравшему одну из главных ролей в этой драме. Еще в детстве один благодетель поместил его в семинарию, но, видя, что у него нет способностей для этого поприща, перевел мальчика к адвокату. Там, следуя своим дурным наклонностям, воспитанник не гнушался подделывать подписи, утаил несколько сумм, предался разврату и в итоге украл казну своего патрона, свалив вину на другого. Однако его дурное поведение возбудило подозрения; началось следствие, затем суд, Пьенуара клеймили и приговорили к пяти годам каторжных работ.