Записки ящикового еврея. Книга четвертая: Киев. Жизнь и работа в НИИГП 1975-93 гг
Шрифт:
Борю и Лену Якубовы отправили бабушкам – Коле предстоял финиш перед защитой диссертации. Лариса уговорила Колю хоть один день отдохнуть и не дописывать плакаты, которые он делал сам, пообещав помочь после выходных. В воскресенье, третьего августа, в первый раз за лето, поехали на пляж вместе с коллегой Ларисы по конструкторскому отделу, ее мужем Леней и их сыном.
Поехали пораньше и место выбрали, если я правильно помню, подальше от людей – где – то на Венецианском острове, на спуске к Днепру, за Метромостом.
Женщины, не доходя до берега, устроились на скамейках. Пока они обустраивались, мужчины пошли к Днепру. Потом Леня привел сына к женщинам, а сам вернулся к Коле, который бродил по мелководью
Случайно, в этом же месте раньше утонул мальчик, и его искал какой – то катер. Был там и водолаз. Они знали, где искать. Еще раньше краном выдернули опору для недействующей линии электропередачи, и она осталась лежать на берегу. На месте бывшей опоры образовалась глубокая воронка. Может быть и водоворот. Опора была всего в двух – трех метрах от уреза воды. Мальчика не нашли. Нашли Колю. Он «стоял» на дне воронки. Леня сообщил Алещенко, а тот всем.
Похороны состоялись в среду, 6 августа. Мы, Колины сотрудники, участвовали в организации похорон, но я, как и многие, был подавлен и ничего не помню. Кроме одного момента. Я был возле гроба, когда Колю выносили из центрального входа в главное здание. И тут грянул духовой оркестр. Шопен. Траурный марш. Слезы непроизвольно брызнули у меня из глаз и потекли ручьем. С детских лет не помню себя плачущим. И только через сорок лет я обнаружил себя рыдающим, когда пришлось идти за гробом Нины [Рог17], хотя слезы на глазах до этого бывали (когда уходили папа и мама).
Похороны Коли
На фотографии у могилы Коли в центре Лора, поддерживаемая Колиными институтскими друзьями. Рядом мама Коли. Она скажет позже, что у нее уже не осталось слез, и она держалась. Слева, с портретом Коли, стоит Инна Малюкова с окаменевшим лицом.
Из коллег заметнее других переживал Алещенко. Он приходил домой к Лоре и плакал. Говорил, что теперь не знает, как он сможет без Коли, что делать со «Звездами» – он их сначала предлагал Коле, как Главному конструктору [12] . Коля отказался, но обещал «впрячься» и был назначен первым замом. «Момент» тоже повис на Коле, но он был уже закончен, и Олегу оставалось только выучить доклад. Кроме того, Коля был назначен научным руководителем большой НИР «Ритм», которая была в основном посвящена цифровой обработке, включая БПФ, Колин метод пространственно – частотной обработки и работы кибернетиков. Они остались в ТЗ, несмотря на то, что мы передали их в другой сектор.
12
Сухаревский на защите «Бутона» на НТС Министерства сказал, что на проекте родился выдающийся Главный конструктор – Н. Б. Якубов [Рог17].
Осталась без руководителя и очень разнородная и разнонаправленная лаборатория 131. Там были и активный режим (эхолокация), которой занимался сам Коля, Лёпа Половинко, частично Чередниченко, который переходил постепенно от активного режима к классификации, большая группа пассивного режима Юденкова, группа гидролого – акустического обеспечения и расчета дальности (Катя Пасечная и Ковалюк), наша группа цифровой обработки информации и несколько человек, замыкавшихся на Колю: Москаленко, Малюкова, Дендебера, Лысенко, Сергей Якубов, Борисов [Рог17].
После похорон мама Коли рассказала о его бэкграунде. Его деды и родители были дворянами Смоленской губернии. Причем родовитыми. Фамилия Якубов указывала
А мы – то (я) удивлялись воспитанности и интеллигентности Коли, он ведь вроде был из семьи простых советских служащих. Ленинградский микроб культуры не мог бы так быстро его изменить – у него это было природное и воспитанное с детства – глубже, чем в третьем поколении (см. книгу третью, приложение об интеллигенции [Рог17]).
Совесть, благородство и достоинство – вот оно, святое наше воинство – написал Окуджава как будто про Колю.
Отец и мать Коли были двоюродными братом и сестрой, чем отчасти может объясняться его не очень большая физическая стойкость – в пристрастии к спортивным занятиям он замечен не был.
Кроме того, он остерегался плавать в незнакомых местах. На летних каникулах в Рославле, между вторым и третьим курсом, ему довелось вытаскивать тонувшую девочку из омута. Ее он успел вытолкнуть на поверхность, но сам стал погружаться, и его пришлось вылавливать из глубины. Обоих привезли в больницу, а мама Коли работала там врачом и их выхаживала.
Нелепые и случайные обстоятельства гибели Коли имели и регулярную составляющую – колоссальную нагрузку, которую ему пришлось принять на себя и истощившую его физически и ментально. Витя Чередниченко прямо сказал, что в этом виноват Алещенко. Не думаю, что он говорил это тем, кто мог передать это Алещенко, но Лора это слышала. Я был и остаюсь того же мнения, но, кроме жены Нины, никому, кажется, об этом не говорил.
После похорон кто – то из друзей и Лора рассказывали о Ленинградском периоде его жизни. Коля закончил школу в Рославле с золотой медалью и мечтал стать врачом, как и мама. Поехал в Ленинград, в Первый медицинский (бывший Женский медицинский, мужчин до революции медицине учили в университете и Военно – медицинской академии). С золотой медалью поступить можно было без проблем, но общежития не обещали. Коля не хотел нагружать родных и знакомых своими проблемами и отказался. Рядом находился ЛЭТИ, где общежитие обещали. Он подал документы туда и был зачислен. А общежития не дали – он получил его только на втором курсе.
Специализация у него была проектирование гидроакустических приборов. В 1961 году несколько выпускников, в том числе товарищей Коли по комнате в общежитии, направили в Таганрог, в КБ завода «Прибой».
Коле повезло: он попал в лабораторию Г. Я. Гольдштейна, занимавшуюся новыми разработками. Он успел у него поработать, и тот, оценив Колю, покидая лабораторию и «вверх сходя, благословил». На большие дела, в главные конструкторы (Коля отказался), а позже в руководители разработок. Гольдштейн это сделать мог, так как он уходил не куда – нибудь, а в главные инженеры КБ. Под его руководством КБ стало самостоятельной и серьезной организацией – ОКБ «Бриз» [13] .
13
Снял его с должности в 1978 г. и вынудил уехать из Таганро – га новый начальник 10 ГУ Минсудпрома В. Н. Сизов (см. ниже)
В поезде ребята познакомились с девушками из ленинградского приборостроительного техникума, тоже направленными в «Прибой». По прибытии Таганрог удивил их оркестрами и демонстрациями. Правда, приветствовали не их, а Юрия Гагарина, в этот день взлетевшего в космос. Знак был благоприятный.
Среди девушек – попутчиц была и Лора, ставшая через два года Якубовой.
Дочь Якубовых Лена была старше нашего Димы на девять месяцев, а сын Боря старше Васи на десять. Наши дети приятельствовали – особенно много они общались в Ракитном. До сих пор интересуются – как там у них?