Записки. 1793–1831
Шрифт:
– Уважая еще мундир, позволяю тебе вызвать меня на дуэль.
Полковник из Гатчины подобных слов не понимал, он подал рапорт с прописанием побоев и прочего. Брант немедленно был разжалован в солдаты в тот же полк. Он был человек отличный, образованный, с духом возвышенным; в солдатском мундире гордился своим поступком. Все записки подписывал: «Кавалер белой лямки». За неделю перед отъездом императора в Петербург прискакал фельдъегерь и потребовал к государю рядового Бранта. Когда он вошел в кабинет, Павел, державший в руках бумагу, положил ее на стол и, подойдя
– У Царя Небесного нет вечных наказаний, и у царя земного они быть не должны. Вы поступили против субординации, я вас наказал; это справедливо. Но вы, как благородный человек, заступились за вашу императрицу; поцелуемтесь, господин подполковник.
Этот анекдот выказывает все величие души императора Павла и тем сильнее, что за Бранта никто не ходатайствовал.
Санкт-Петербургский комендант Котлубицкий [73] , добрейший в мире человек, жалея о числе сидящих под арестом офицеров за фронтовые ошибки, окончив рапорт государю о приезжающих в столицу и отъезжающих из оной, держал в руках длинный сверток бумаги.
73
Ко(у)тлубицкий Николай Осипович (1774–1849), генерал-лейтенант.
– Это что? – спросил император.
– Планец, ваше императорское величество! Нужно сделать пристройку к кордегардии.
– На что?
– Так тесно, государь, что офицерам ни сесть, ни лечь нельзя.
– Пустяки, – сказал император, – ведь они посажены не за государственное преступление. Ныне выпустить одну половину, а завтра другую и всем место будет, – строить не нужно и впредь повелеваю так поступать.
Во время пребывания моего в Нижнем Новгороде, как мы после это увидим, был следующий случай, достойный быть пересказанным. Отправленные из Петербурга в Сибирь князь Сибирский [74] и генерал Турчанинов [75] , следуя по тракту, остановились в Нижнем Новгороде на почтовом дворе. Нижегородский полицмейстер Келпен явился к г-ну гражданскому губернатору Е. Ф. Кудрявцеву [76] и объявил ему об их прибытии, рассказав несчастное их положение, что скованные и обтертые железом ноги их все в ранах и оба они в изнеможении. Сверх того, быв отправлены осенью, настигла их зима, у них нет ни шуб, ни шапок, ни сапог, даже нет и денег.
74
Сибирский Василий Федорович (1745 – после 1808), князь (потомок последнего Сибирского хана Кучума), генерал от инфантерии. За беспорядки и злоупотребления по комиссариатской части в 1800 г. от службы уволен, затем отправлен в ссылку с лишением чинов, наград и дворянского звания. Прощен в 1801 г.
75
Турчанинов
76
Кудрявцев Егор Федорович (1750 – после 1803), тайный советник, нижегородский губернатор.
Е. Ф. Кудрявцов, честнейший и благороднейший человек, вручил полицмейстеру 1000 рублей ассигнациями, приказав ему ехать к князю Грузинскому, князю Трубецкому, Захарьину и Левнивцеву и сказать им, что он дал 1000 рублей, чтобы и они со своей стороны тоже оказали им вспомоществование, которые все по богатству своему превзошли ожидание губернатора. Он приказал снять с князя Сибирского и Турчанинова оковы, накупить им все нужное, а остальные деньги им вручить. По выходе полицмейстера, призвал он своего правителя канцелярии Солманова и продиктовал донесение его величеству, которое было, сколько упомню, следующого содержания: «Полагая, что угодно вашему величеству, дабы преступники, князь Сибирский и Турчанинов, доехали живые до места своего назначения и тут раскаялись бы в своих преступлениях, я, при проезде их через Нижний Новгород, убедясь, что они больны, ноги их в ранах и, невзирая на появившуюся зиму, не имеют ни шуб, ни шапок, ни денег, приказал снять с них оковы, снабдить всем нужным, и тем думаю исполнить волю императора моего, о чем донести вашему величеству счастие имею».
В скором времени получен был губернатором высочайший рескрипт, сколько помню, вкратце следующого содержания: «Вы меня поняли; человеколюбивый ваш поступок нашел отголосок в сердце моем; и в знак особого моего к вам блоговоления препровождаю при сем знаки Св. Анны 1-й степени, которые имеете возложить и проч.».
Сей поступок, доказывающий доброту сердца и великодушие императора, даже к преступникам, мнимым или настоящим – все равно, показывает как поняли государя окружающие его.
Один поручик подал императору прошение на капитана своего, который наградил его пощечиной. Государь приказал объявить ему истинно рыцарское свое решение: «Я дал ему шпагу для защиты Отечества и личной его чести; но он видно владеть ею не умеет; и потому исключить его из службы». Через несколько времени тот же исключенный офицер подал опять прошение об определении его в службу. Вице-президент Военной коллегии Ламб [77] докладывал о том и спрашивал повеления: каким чином его принять?
77
Ламб Иван Варфоломеевич (1742–1801), генерал от инфантерии, вице-президент Военной коллегии.
Конец ознакомительного фрагмента.