Заплачено кровью
Шрифт:
– Что теперь делать будем?
– спросил Вольхина кто-то из бойцов.
Возвращаться на позиции батальона никакого резона не было, и Вольхин решил идти за Сож.
Капитан Шапошников, едва заслышав стрельбу в районе обороны батальона Леоненко, послал туда две роты из батальона Горбунова и батарею Терещенко. Они были быстро отброшены к Сожу пулеметным огнем из леса и контратакой автоматчиков. Артиллерийским огнем помочь батальону было невозможно, хотя обе батареи были под руками. Оставалось лишь ждать, что батальон Леоненко отобьет атаку или, в крайнем случае, самостоятельно вырвется к реке.
"Вот что значит неправильно оценить обстановку, - переживал
Батальон капитана Леоненко действительно после прорыва был поставлен неудачно. И не на шоссе, чтобы, оседлав его, не пускать противника на восток, и не на Соже, как плацдарм, а посередине - до шоссе метров пятьсот и километр до Сожа. Локтевой связи с другими частями у батальона не было. Еще в первый день, как они перешли Сож, Шапошников доложил об этом Гришину, но в штабе дивизии, видать, не придали этому значения, потому что с часу на час ждали приказа наступать на Пропойск и передвигать батальон не было особого смысла. На этом участке все эти дни после прорыва дивизии через шоссе немцы, кроме патрулей и дозоров, сил не держали. Имелись, возможно, и другие причины, почему батальон не передвинули, но, как бы там ни было - в суть дела не вникли. Не захотели, не успели, не сумели ли, а скорей всего были все эти три причины сразу.
Одновременно с батальоном внезапному нападению гитлеровцев подвергся и 497-й гаубичный артиллерийский полк майора Ильи Малыха, который вышел на Сож, но так и не переправился на тот берег.
Командир штабной роты и комсорг полка лейтенант Василий Свиридов купался, когда совсем близко услышал густые автоматные очереди. Он выскочил из воды - к реке уже бежали десятки бойцов, многие полуголые и без винтовок, а за ними, мелькая между деревьями, немецкие автоматчики.
"Где же были дозоры?
– спрашивал сам себя Свиридов.
– Неужели вырезали?" Орудия, поставленные метрах в ста от реки с расчетом обстрела сектора Пропойска, были бессильны против атаковавших их в упор автоматчиков, поэтому застигнутые врасплох расчеты спешили спастись за рекой.
Свиридов схватил ручной пулемет - "Заело!", с размаху в сердцах ударил его стволом об сосну и снова прыгнул в воду. Река вскипала от пуль и Свиридов, бросившийся в воду чуть позднее, чем первые группы бегущих, и ниже по течению, с ужасом увидел бурые пятна крови на поверхности: вдоль всей реки на десятки метров видна была масса людей, стремившихся на тот берег.
Василий Свиридов почувствовал, как кто-то ухватил его за шею, в страхе оттолкнул, но, увидев, что человек пошел ко дну, нырнул, схватил его за волосы и вытащил на поверхность, стараясь удержать на плаву.
Группа автоматчиков, выскочив к берегу, стреляла с колен по плывущей массе людей, то и дело меняя магазины. По ним стреляли с противоположного берега из винтовок, те, кто успел переплыть и не потерял винтовку, но редкие винтовочные выстрелы заглушались густыми автоматными очередями.
Все было кончено меньше, чем за полчаса. Еще кое-где стучали короткие автоматные очереди - добивали раненых, но всем чудом уцелевшим, было ясно, что произошла непоправимая, чудовищная беда.
Лейтенант Свиридов, потрясенный случившимся и картиной гибели сотен людей, лежал в кустах, кусая губы от злости и обиды.
Майор Малых, уехавший с полковником Гришиным на совещание, на берег Сожа вернулся через три часа.
Картина разгрома полка была страшной. Вся материальная часть за исключением одного орудия, которое каким-то чудом сумели перетащить, попала в руки немцев. Малых смотрел на немногих оставшихся
Из командиров в живых остались всего трое: лейтенант Свиридов, начальники штабов дивизионов Житковский и Мяздриков. Капитан Найда, тяжело раненный в грудь, лежал на плащ-палатке и тихо стонал в забытьи.6
– Кто-нибудь из вас видел Иванова?
– спросил майор Малых.
– Когда все это началось, все побежали к реке, он был впереди, у орудий, - начал говорить старший лейтенант Житковский.
– Пытались организовать сопротивление, но... Неожиданно все получилось, впереди же были дозоры... По-видимому, их сразу вырезали. Больше комиссара я не видел.
– Товарищ майор, - обратился к Малых сержант Привезенцев, писарь штаба полка, - когда все немного стихло, я с группой залег у реки. Еще не переплывали, ко мне от орудия приползли два бойца, попросили лопаты, похоронить товарища комиссара. А вот куда они делись потом - не знаю, и здесь их не вижу...
– Убит? Так почему не вынесли тело? Зачем было сразу хоронить? перебил Малых.
– Что они, не могли его вынести, пришли за лопатами - ерунда какая-то...
– Кто-то говорил, не помню, что видели его в рукопашной схватке у орудий, - добавил Житковский.
– Как же это все могло случиться?
– сам себя спросил майор Малых.
– Где была разведка, лейтенант Смяткин?
Смяткин, Аленин и Костриков, лучшие разведчики полка, стояли здесь же, понурив головы, и молчали.
– Мы ночью работали, - сказал, наконец, Смяткин, - а ночью никаких признаков немцев на шоссе не было.
– Неужели все здесь?
– спросил Малых, оглядываясь на сидевших вокруг него людей.
– Наверное, на этой стороне по кустам еще сидит немало, - предположил Житковский.
– Не может быть, чтобы все погибли, через реку многие все-таки переплыли.
"Многие..." - с горечью подумал майор Малых. То, что погибли или попали в плен сотни людей, ему было ясно. Люди, с которыми он формировал полк, которых учил. И сколько было потрачено сил, чтобы полк стал не хуже других... А был он, пожалуй, не хуже, а лучше многих полков в округе, не случайно же ему была оказана честь стать учебной базой Артиллерийской академии. Малых гордился, что из орудий полка стрелял сын самого товарища Сталина. "Одним махом, и - нет полка. Не сносить мне головы... И ведь говорил же в штабе, что нельзя оставлять полк на том берегу. Надо было перебросить его за Сож, ничего бы тогда не случилось, - думал Малых, потрясенный и убитый случившимся.
– Вот и нет полка, а такие были люди, такая техника..." И со злостью вспоминал слова начальника артиллерии корпуса, когда тот упрекнул его в отсутствии желания наступать, когда он начал настаивать, чтобы полк перевести за реку.
Лейтенант Свиридов посмотрел на своего командира и невольно вспомнил, как он приехал в Муром, получив назначение в формировавшийся полк. Тогда на перроне он спросил первого попавшегося командира, где располагается гаубичный полк, и это оказался сам майор Малых, который тоже только что приехал. Полк начинался с них. И вот они, по злой иронии судьбы, снова оказались вместе, почти с таким же количеством людей, что и при рождении полка. Все надо было начинать сначала...7
К вечеру 24 июля из расположения батальона капитана Леоненко вернулся посланный туда на разведку политрук 3-й роты Павел Бельков с пятью бойцами, он и рассказал капитану Шапошникову, что погибли Леоненко, его адъютант старший лейтенант Ароян, комиссар батальона политрук Анциферов и все бойцы более двухсот человек.