Заповедник Сказок 2015(Том 5)
Шрифт:
Юнга Земляникин счёл момент подходящим, чтобы вручить гостю пакет. В присутствии капитана юнга был немногословен:
— Вот, это вам в дорогу. Пирожки с капустой…
— Ой, что вы! Да зачем же? — смутился лунатик. — Не стоило так беспокоиться!
— Закон морского гостеприимства, — бесстрастно пояснил капитан.
— Спасибо, дорогой капитан! Не знаю, что бы я без вас делал, — волнуясь, сказал лунатик, эмоционально раскачивая антеннами на макушке.
— Не волнуйтесь, дорогой мой, — улыбнулся капитан Селёдкин, — нам не впервой. Это дело нам уже знакомо. Передавайте там, у себя, привет Зюкузяну.
— Капитан! Выходит, вы знакомы с Зюкузяном?
— Встречались, приходилось, да. Уж мы с ним славно походили по морям-океанам. Хороший, знаете ли, парень, любознательный. И провожали его вот так же, как вас сейчас.
— Надо же, как тесен мир!
— Только
Лунатик как-то странно вздрогнул антеннами и густо позеленел: было видно, что слова капитана ввели его в ещё большее смущение.
— Вообще-то, это я Главный Инспектор. Но обещаю вам, теперь многое изменится. Я многое понял.
Морской музей никогда не бывает безлюдным. Там даже выходные дни отменили. А всё из-за всемирной славы капитана Селёдкина. На экскурсию приезжают, почитай, со всех концов света. Селёдкин в морской истории столько сделал, что учёные до сих пор не поспевают изучать и каталогизировать его открытия. Ну а простой народ уважает любимого капитана чисто по-человечески. Да и просто пройтись лишний раз по скрипучему музейному паркету, подышать атмосферой морской славы, понятное дело, всякому приятно в любое время года.
Особенное внимание, конечно, капитанским судовым журналам. А отчёты Селёдкина о пребывании на острове Невезения — это, разумеется, самый известный экспонат. После капитанской трубки, конечно. У стенда с чёрной курительной трубкой, рядом с малым швартовочным якорем бригантины «Софья», первого Селёдкинского корабля, сфотографировался хотя бы раз в жизни каждый человек. Об этом даже в книге всемирных рекордов Жигулёвского на самой первой странице крупным шрифтом пропечатано. Это такой научный факт, который каждой домохозяйке известен, как рецепт субботнего яблочного пирога. Да что там говорить! С капитанской трубкой Селёдкина никакие хвалёные жюлькипурские чудеса не сравнятся!
Да, пожелтевшие журналы с записками о путешествиях — главное сокровище Морского музея. В интеллигентных домах на книжной полке на самом видном месте многотомное издание капитанских записок — обязательный атрибут и предмет гордости. И вот, поди ж ты, народ всё равно в музей тянется. На оригиналы лишний раз хоть издали, да поглядеть. Необъяснимый феномен: сколько лет прошло, а приключенческий дух от корабельных журналов до сих пор мощной струёй исходит. Тоже общепризнанный факт. Там ещё уникальный такой хитрый прибор поставлен, который днём и ночью по-тихому жужжит, особенный дух непрестанно регистрирует. Музейные работники за этим очень строго следят. В газетах ежедневные сводки печатают на самых серьёзных страницах. Рядом с курсами акций и мировых валют. Когда в прошлом году прибор случайную ошибку выдал — страсть, что было! На Лодырбургской фондовой бирже жуткая паника случилась.
И вот совсем недавно выяснилось, что помимо официальных документов существуют ещё личные дневники капитана. Слух этот распространился со скоростью таёжного пожара. Тут-то и началась охота! Селёдкин поначалу на все журналистские расспросы с хитрым прищуром всячески отшучивался: «О чём вы?
Какие такие дневники, знать не знаю!» Но однажды всё-таки проговорился…
В преддверии скорого издания полного текста сенсационных дневников прославленного капитана, хочется чуть-чуть опередить события и привести несколько коротких отрывков, проливающих свет на некоторые ранее неизвестные обстоятельства знаменитых путешествий.
ИЗБРАННЫЕ МЕСТА ИЗ ДНЕВНИКОВ КАПИТАНА СЕЛЁДКИНА
Пятница. Стоим в гавани Жюлькипура. Что характерно, на рейде город кажется феерической сказкой в абрикосовой дымке, однако всякий раз, подходя к. причалу, приходится разочаровываться. На грязных городских кривоулках вечная суета. От бродячих коров, жующих газеты и афиши прямо посреди улицы, нет прохода. Шум, гам и эпический хаос. Впрочем, после многих месяцев океанских скитаний приятно подышать денёк-другой чудным жюлькипурским воздухом. Воздух здесь необычайно густой и вкусный, хоть ломтиками нарезай. Наполнен уникальным лаврово-цитрусовым духом. А вот у боцмана от вездесущих сандалово-ванильно-имбирных запахов снова началась мигрень. Умоляет поскорей уходить в море. Свежей провизией загрузились, За пресной водой, как обычно, зайдём в Черритаун. Там она чище. При всём сочувствии к Альберту Семёновичу, дипломатические дела, тем не менее, вынуждают здесь еще задержаться. Утром
Пятница. До чего всё-таки живописна Бухта Барахта! Красота, не передаваемая ни словом, ни кистью. К тому же это единственное глубоководное место вблизи острова Невезения, пригодное для безопасной якорной стоянки. Вчера неожиданно прошёл редкий для сезона тростниковых симфоний дождик. А сегодня на рассвете боцман устроил панику. Вот и не верь после этого в бабушкины приметы! Вахтенные доложили ему, будто крысы организованно покидают корабль. От такой новости у любого моряка ёкнет сердце. Правда, потом он вспомнил, что сегодня у наших крысюков товарищеский матч с аборигенными свингвинами. Соревнование по синхронному перегрызанию кокосов — преазартнейшее зрелище. Состязаться на острове принято спозаранку, до наступления палящего зноя. В прошлый раз шустрая команда грокингов в упорной борьбе смогла выиграть у нас серию игр по ананасовому регби. Крысы обиделись и обещали отыграться на свинг-винах. Свободный от вахты экипаж отпросился на берег поддержать крысиную команду. Подозреваю, что всю последнюю неделю кок подкармливал крыс допингом: резко сократились запасы лодырбургского сыра. Это неспортивно.
Пятница. Сколько раз здесь бываем, а у Альберта Семёновича всё какие-то фобии. Никак он не может привыкнуть к. паранормальной экзотике острова, что ты будешь делать! Положим, юнге Земляникину, который здесь впервые, простительно не знать местной специфики. Но юнга-то как раз адаптировался: уже не слышно испуганных воплей во время его ночной вахты. А Семёныч, старый морской волк, мог бы уже не паниковать при виде заурядных фиолетовых зянобибов. Ей-ей, визжит, как истеричная лодырбургская балерина в портовом кабаке! Даже неловко за боцмана. Ну косматые, ну призраки, ну шляются по палубе. Любопытствуют. Конечно, остров, в целом, недостаточно изучен, и терять бдительность нельзя. Однако готов спорить, что островные шаманы в камлании знают своё дело лучше, чем жюлькипурский губернатор устройство апельсина. Ужу них-то никакие духи не забалуют, ни зелёные, ни фиолетовые! Тут не только всякие безобидные джирамы, кондзяку и нафомоты к порядку приучены, но и куда более серьёзные магические персонажи находятся под строгим тантрическим надзором. Полагаю, это в тысячу раз надёжнее пудовых решёток жюлькипурской тюрьмы и в миллион раз надёжнее галантных полицейских роботов Лодырбурга. Да что там! Даже злобные горбоносые ифриты не осмелятся нарушить вековые табу на этом благословенном острове. Вообще, на острове Невезения в фауне и флоре сложилось исключительно устойчивое равновесие. Нравится мне здесь. Душевное место. И Софье Антоновне, бабушке моей, непременно понравилось бы.
Пятница. Нам повезло. Сегодня наблюдали явление, чрезвычайно редкое даже для здешних изобилующих паранормальностью мест. У левого борта с четверть часа парила стая бодливых океанских дятлов! Их ярко-синие хохолки до сих пор прыгают у меня перед глазами. Если бы не Альберт Семёнович, отдыхавший после тревожной ночной вахты в боцманской каюте и распугавший птиц могучим приступом своего хронического храпа, весь левый борт у нас был бы теперь до самой ватерлинии украшен тончайшей резьбой.