Заповедник Сказок 2015(Том 5)
Шрифт:
— Джентльмены! Это есть грандиозный научный интерес! — укоризненно воскликнул, ломая язык и недоумённо озираясь, профессор Настырлихсон. Команда засмеялась ещё громче.
— Прошу всех соблюдать приличия, — остудил веселье капитан и, взяв у юнги мандарин, протянул его мартышке. Все тут же смолкли, а мартышка шустро ощипала фрукт, запихнула дольки за щёки и, успокоившись, неожиданно спросила:
— Известно ли достопочтенным господам, что означают лёгкие белые облачка, порхающие на краю неба?
Стоявшие рядом с иллюминаторами матросы тут же высунулись наружу. Остальные все, как один, посмотрели с немым вопросом на капитана.
— Эти невинные облачка означают, что вот-вот, со дня на день, начнётся сезон муссонов, —
— А имеют ли господа мореплаватели представление, что такое дождь в разгар муссона? — вновь спросила мартышка и сама же ответила: — Нет-нет! Господа матросы совсем не представляют, что такое тропический ливень в разгар муссона! Это, чтоб вы знали, очень страшное бедствие, когда улицы Жюлькипура превращаются в бурные горные реки, и обильные дождевые потоки уносят в море тростниковые лачуги бедняков. А каждый, кто окажется столь неблагоразумен, что высунется из укрытия без зонта, обречён промокнуть до костей и, возможно, даже погибнуть от простудной лихорадки.
Моряки притихли, а мартышка продолжила свой прерванный рассказ:
— Как выяснилось, Рагунатх тайно дожидался большого каравана из страны Халяв-Чин. Есть такая далёкая страна за высокими горами. Чтобы раньше времени не привлекать к себе внимание, колдун поручил городским негодяям Гунде и Джасу купить втихаря просторную лавку на городском базаре, и сам в скором времени собирался там торговать. Ночью, когда уснули сторожа с колотушками, Рагунатх прокрался на базарную площадь и стал творить чёрное дело: закрутился волчком, выпустил из рукава летучих мышей и прошептал на луну своё заклятье. И на вторую ночь сделал то же самое. А на третью ночь мы, мартышки, его раскусили: всем зонтикам в Жюлькипуре он своими чарами внушил, будто они перелётные птицы и должны немедленно улететь в дальние края!
— Какая подлость! — не вынес возмущения юнга Земляникин, первым догадавшийся, в чём суть злодейства. — А торговать он собирался импортными зонтиками! Как пить дать!
— Точно! — поддакнул боцман Дудкин. — Причём втридорога!
— А импортные зонтики как же? — удивился кок Цыбульченко, метавшийся между камбузом и кают-компанией.
— Видимо, у них иммунитет, раз они импортные, — предположил судовой врач.
— Было только одно средство против этого колдовства: удержать от полёта главный балдахин из дворца махараджи. Поверьте, мы честно хотели спасти город. Мы очень старались! Но не удалось… — вздохнула печальная мартышка. — Зонт махараджи такой могучий! Меня унёс, как пушинку. Вот, он видел! — Мартышка ткнула в бок юнгу.
— Бох мой! Но куда? Куда же они мох улетайт? — всплеснул руками профессор, роняя под ноги свой диктофон.
— На свете есть только одно место для перелётных зонтиков. Думаю, господин профессор, вы с ними скоро встретитесь, — пророческим тоном сказал капитан Селёдкин и добавил: — А ты, мартышка, чертовски везучая. Не только в море не утонула, но и скоро будешь дома. Завтра мы швартуемся в Жюлькипуре.
Затем повернулся к доктору Грошикову:
— Кажется, горожанам понадобится наша помощь. Готовьте-ка, голубчик, семь бочек микстуры от простуды…
Вопреки ожиданиям, обстановка в городе выглядела не так уж и трагично. Скорее даже наоборот! По мокрым улицам Жюлькипура, невзирая на ливень, там и сям сновали неунывающие жители. А на их плечах, расправив крылья, чинно восседали сонные цапли. И, похоже, жителям
Глядя на городскую идиллию, капитан Селёдкин сакраментально изрёк:
— Если где-то зонтики возомнили себя цаплями, то непременно рядом найдутся цапли, которые считают себя зонтиками.
— Браво, мистер Сильоткин! Вас надо немедленно поздравляйт! Вы открыть новый натуральный закон! Брависсимо!
— Какой-какой закон? — переспросил вездесущий юнга, закрываясь от дождя бушлатом.
— Капитан только что открыл новый закон природы, — пояснил доктор Грошиков и тут же, ввиду явной ненадобности, велел матросам катить бочки с микстурой назад в трюм.
— Это мировой открытий! Я должен срочно телеграфирувайт Корольевский академий! — засуетился профессор Настырлихсон. Сдёрнув чехол со своего зонтика, он смело шагнул под струи безудержной тропической стихии. Прежде чем кто-либо смог что-то понять, профессорские штиблеты уже мелькали высоко в небе.
— Ещё один жюлькипурский зонтик! — ахнул юнга.
— Mamma mia! — донеслось из-за туч.
Капитан Селёдкин остался невозмутим:
— Ну что ж! Я вижу, профессор уже на пол пути к своему острову. Осталось доставить его багаж.
Глядя на мокнущий под дождём город, мартышка молчала. Вне аномальной зоны она уже ничего не могла сказать. Но ей явно хотелось поскорей найти какую-нибудь подходящую цаплю…
Как-то давно, ещё по молодости, окрылённый первыми географическими успехами, загорелся капитан Селёдкин отыскать на просторах далёких морей загадочную страну Тамтудандию. Про неё с древних времён много легенд ходило. Но в последние лет триста она, вообще-то, считалась просто сказкой. Поэтому мало кто верил, что Тамтудандия взаправду существует. Кабы не случай, она бы, скорей всего, до сих пор неоткрытая была. Случай же с капитаном произошёл вот какой…
Пока команда под руководством боцмана загружала в порту Жюлькипура трюм бригантины мешками с изюмом и кофе, закупленными запасливым коком Цыбульченко для дальнего плавания, Селёдкин, любопытства ради, отправился с двумя матросами побродить по городу. Это сейчас ему в Жюлькипуре каждая пальма знакома, а тогда всё внове было.
Шли моряки, во все стороны головами вертели. На узких улочках гремели бубны и барабаны, смуглолицый местный люд суетился, спешил во все стороны сразу. На берегу мутного ручья тонконогие юноши в ярких набедренных повязках стирали бельё, прилежно шлёпая мокрыми тряпками по каменным плитам. Работали весело, со сноровкой, то и дело перекрикиваясь на картавом жюлистанском наречии. В птичьих лавках за прутьями щебетали разноцветные попугаи. У стены древнего храма благоухал пряными ароматами небольшой рынок, шла бойкая торговля мандаринами, плодами манго и папайи. На повозках с огромными деревянными колёсами блестели под солнцем гирлянды цветов и горы фруктов, достойные кисти живописца. Белозубые мальчишки отмахивались павлиньими перьями от роящихся мух и дерзко торговались с дородными покупательницами в пёстрых сари. Напротив лачуги брадобрея сидел, закинув ноги за голову, темнокожий факир в ярко-оранжевом тюрбане. Пронзительно визжала бамбуковая флейта — из плетёной корзины, растопырив капюшон и беспрестанно ощупывая воздух тонким раздвоенным языком, выгибалась очковая змея.