Запрещенная реальность. Том 1
Шрифт:
— Погодите, погодите, — обрел наконец дар речи Сергей Вениаминович, едва успевая переводить взгляд с одного на другого. — Какие превращения?! Какие насекомые?! О чем вы болтаете? Как это можно превращать насекомых в людей?!
— Ну, процесс это длительный, — дернул уголком губ Хватов, подмигивая Матвею, — но возможный. Сотни миллионов лет назад некто, скажем, Аморф или, точнее, Безличный Творец — этот молодой человек называет его Монархом Тьмы, — проделал эксперимент с отрядом Блаттоптера сапиенс…
— Тараканов разумных, — перевел Матвей, сочувствуя директору ФСБ. — Не по-человечески
Хватов пристально смотрел на Матвея, и по лицу его бродили тени, отражавшие внутреннюю, не ведомую никому борьбу эмоций.
— Чушь! — очнулся Коваль, стукнув ладонью по бумагам на столе. — Прекратите пороть чепуху, вы, оба! Главное — он отказался, понимаете, капитан? И теперь следует решить, что с ним делать.
— Не надо ничего решать, — тихо сказал Матвей. — Я ваших секретов не знаю, работать на спецслужбы не буду и опасности не представляю… если меня не трогать. Прикажите своим людям выпустить меня отсюда.
Сергей Вениаминович побагровел, рванул пальцами узел галстука.
— Ты… да что ты о себе возомнил, мальчишка?! Я же тебя… одним пальцем… лично… — Директор ФСБ выдернул из ящика стола небольшой красивый пистолет. — Что с ним церемониться, капитан!
В то же мгновение Матвей, давно готовившийся к сверхрежиму, вошел в меоз и… исчез. Для генерала, конечно. Потом возник уже сзади, ловко выдернул пистолет из руки Сергея Вениаминовича, направил на Хватова.
— Пошли, капитан?
Хватов сморщился, покачал головой.
— На авешу «глушак» не действует, Соболев. Он в состоянии отключить лишь сознание нормального человека, но не пси-матрицу авеши. Меня тебе не пройти. Боюсь, ты в патовом положении.
— Я пройду тебя, — сказал Матвей, бросая суггестор «удав» в угол кабинета.
Это был самый странный и самый напряженный бой из всех проведенных Матвеем когда-либо.
Ни Матвей, ни его противник не тратили силы на кихон — «разгон воздуха», то есть на какие-то замахи, уклоны, хитрые телодвижения, прыжки и подкаты, они просто замерли друг против друга, глядя поверх головы соперника [126] — то есть на уровне инстинктивного перехвата атаки еще до окончательного ее формирования. Оба отлично знали уязвимые места на человеческом теле и готовили молниеносную атаку в одну из болевых точек. Но ни одна мысленно перед этим проигранная атака ни у того, ни у другого не прошла! Оба, что называется, были наглухо закрыты своими рефлекторно-защитными ответами на уровне психического восприятия, а значит — и на уровне физического действия.
126
Взгляд ниже пояса считается «животным» уровнем реагирования, в глаза — «человеческим», поверх головы — признаком высочайшего мастерства.
Разум
Наконец они закончили этап анализа мастерства друг друга. Настал черед приемов: Матвей работал в стиле карате-дзицу, двойной удар-блок-укол и встречный стопорящий удар, прерывающий атаку противника, Хватов — в стиле саватт — французского бокса.
Удары прошли!
Капитан отлетел к двери, сбив стул, но на ногах все же удержался, а Матвей вдруг почувствовал подступившую дурноту и слабость, хотя костяшки сжатых пальцев Хватова едва коснулись его груди.
«Техника смертельного касания! — произнес кто-то внутри Матвея хладнокровно. — С передачей раппорта на паралич нервного узла. Не подпускай его на дистанцию поражения…»
«Сам знаю!» — огрызнулся Матвей, покрываясь холодным потом от усилия, способного очистить нервную систему: меоз не позволил развиться процессу парализации, но и сил отнял немало.
— Отлично, ганфайтер! — похвалил Хватов, наблюдая за ним. — Ты хорошо подготовлен к тонгла, но я еще не все показал, что умею. Впрочем, как и в тот раз, когда вас было двое.
— Самандар! — озарило Матвея.
— Авешей Монарха может быть любой светящийся в моей реальности. Самандар — один из достаточно ярких светящихся и наиболее подготовлен к восприятию внешнего волеизъявления. Ну что, продолжим урок?
— Э-э, — вышел наконец из ступора Сергей Вениаминович, — какой Самандар, о чем вы бормочете? Капитан, в чем дело? Я могу просто вызвать охрану…
— Не стоит, генерал, мы договоримся. Пусть Соболев денек погуляет на воле, подумает, а завтра вечером даст ответ.
— На воле?! Да он же просто сбежит!
— Не сбежит, и он знает почему.
— Почему?
— Существуют две причины. Первая: сентиментальная привязанность к семье… пусть и чужой, странная для ганфайтера класса «абсолют». И вторая: отсутствие надежного убежища. В этой реальности его можно отыскать везде, куда бы он ни спрятался.
— Вы уверены, капитан? — Коваль остыл и, поскольку Хватов не ответил, вызвал Первухина. — Федор Ильич, проводите.
В шесть часов утра Матвей вышел из здания ФСБ к станции метро «Лубянка». Подумал немного, отмечая редких еще пассажиров, и вдруг решил навестить Марию. В сущности, идти ему было больше не к кому.
Он проспал до двух часов дня, заснув на диване прямо в том, в чем был, едва Мария ушла на работу.
Перед самым пробуждением приснился сон: он стал огромным и пустым, как только что рожденная Вселенная. Протянул свои руки-щупальца вперед, дотронулся до Бесконечности, ощутил холод, раздвинул сам себе грудь и вошел в нее… оказавшись в сверкающей алмазами пещере!