Запрещенная реальность. Том 1
Шрифт:
Однако остальные чувства не подтверждали внутреннего впечатления, и Матвей в конце концов сумел отстраниться от ложной памяти, рождающей галлюцинации.
Атмосфера дома Горшина действовала и на Василия, но он держался достойно и не задал ни одного вопроса, считая, что в свое время получит все объяснения.
Удивительные вещи начали происходить после их бегства, еще когда они только подъехали к дому на мотоцикле. Горизонт на востоке уже побледнел, но было еще недостаточно светло, чтобы ориентироваться свободно. Однако стоило беглецам приблизиться к воротам дома Тараса,
Приятели переглянулись, Матвей первым шагнул в проем, жестом приказав Василию остаться. Но опасностью во дворе темного, без единого проблеска света в окнах дома не пахло, и Матвей вернулся, чтобы помочь товарищу закатить мотоцикл.
Вторым чудом был прожектор, осветивший их у порога дома, прожектор странный, вспыхнувший пронзительным фиолетово-синим светом. Дверь после этой вспышки отворилась автоматически, так же автоматически вспыхивал свет в коридоре, в прихожей, на кухне и в комнатах — когда они входили туда. Однако хозяина дома не было, глубокая тишина подчеркивала таинственность его жилища и порождала глухую тревогу, слегка рассеявшуюся только после душа и завтрака. Оба чувствовали себя не в своей тарелке, хотя и по разным причинам.
— Кто он? — Это были первые слова, которые произнес Василий после прибытия в дом, имея в виду хозяина.
— Человек Внутреннего Круга, — сказал Матвей, забавляясь выражением лица Василия.
Бывший ганфайтер вытянул губы трубкой, задумчиво уставился на собственные ноги. Матвей улыбнулся, но с объяснениями не спешил.
— Вероятно, это что-то связанное с закрытой сектой. — Василий поднял взгляд: — Ты тоже человек этого… Круга?
Матвей покачал головой:
— Не сподобился.
— Но я видел, как ты дрался, барс. Если ты не человек какого-то скрытого Круга, то… просто не человек!
Матвей встретил взгляд Василия, в котором сомнения боролись с трезвой оценкой действительности.
— Ну и?.. Ты ждешь, что я занервничаю? Или проявлю свою ужасную нечеловеческую сущность?
Василий пожал плечами:
— Во-первых, мы живем в реальном мире, где нет ни вурдалаков, ни вампиров. Кстати, ни на того, ни на другого ты не похож.
— Льстишь.
— Во-вторых, я хорошо чувствую людей, тебя в том числе. Ты опасен, ганфайтер, нет слов, но опасен подонкам, а не вообще всем людям, так что…
— Благодарю. Наверное, ты прав, хотя добрым меня назвать нельзя, уж так я воспитан. Скорее справедливым. Как сказал мой приятель, у которого мы сейчас находимся, я паранорм, то есть «человек другого плана» бытия, куколка, так сказать, хотя и рожден от земной женщины. Время у нас еще есть, а желание слушать?
Василий кивнул.
Матвей допил кофе и принялся за рассказ, начав со своих странных снов. Через полчаса Василий знал историю ганфайтера Матвея Соболева, закончившуюся их знакомством.
Некоторое время оба молчали. Василий допил вторую чашку кофе, сходил на кухню, помыл чашки, снова сел рядом. Наконец Матвей насладился замешательством собеседника, хмыкнул.
— Ну
— Нормально, — ответил Василий хладнокровно. — Или ты ждешь, что я закомплексую и начну вызывать «Скорую»?
Матвей засмеялся:
— Один — один. Можно подумать, ты каждый день встречаешься с паранормальными людьми.
— С паранормальными нет, а с ненормальными да. Тебе вообще-то обязательно надо идти к генералу Ельшину в гости?
Матвей понял подтекст вопроса, но ответил не сразу. Думал о своих контактах с людьми, участвовавшими в его становлении как профессионала и специалиста, вспоминал Ивакина, Дикого, Марию Денисовну, Илью Муромца, Стаса. Вспоминал Кристину. И понимал, что даже их судьба — не главное в его решении наведаться к Ельшину и «объяснить» ему суть закона о беспределе.
Видимо, его переживания как-то отразились на лице или в глазах, потому что Василий кивнул, поднял ладонь:
— Хорошо, уговорил. Хотя если бы не твое «надо», я плюнул бы на эту кодлу. Все равно всех гадов не передавишь.
— Я не просил тебя идти со мной.
— Ты меня не понял. Двоих мало для штурма цитадели Ельшина, о которой поведал наш друг Хасан. Если только он не присочинил чего-нибудь. Кстати, меня очень заинтересовало секретное помещение генерала в подвале. Что он там прячет? Впрочем, выясним по ходу дела. И еще: кто такой все-таки «монарх тьмы»?
— Если бы я это знал, — ответил Матвей, ощутив внезапное дуновение ледяного ветра. Кто-то глянул на него в упор — Матвей даже обернулся: стена! — глумливо подмигнул и исчез, но уже было ясно, что их снова запеленговали.
— Что? — Василий внимательно посмотрел на застывшего напарника.
— Пора уходить… — Матвей не договорил, кто-то вошел в дом.
Дверь открылась, пропуская не человека — тень, призрака, материализовавшегося посреди гостиной. Горшин глянул на гостей, готовых к бою и застывших в характерных позах, блеснул белизной зубов:
— Привет, бойцы. Моя автоматика сообщила мне, что в доме появились «крутые» гости, и я поспешил сообщить, что здесь небезопасно. Собирайтесь, уходим.
Сборы длились несколько минут. Горшин предложил гостям переодеться в пятнистые десантные костюмы, легкие, прочные и удобные, сменил одежду сам, и они поспешили из дома. Но хозяин вывел их не на улицу, а во двор, где задержался на минуту, чтобы вывести из сарая сказочной красоты спортивный «Понтиак».
— Берите, это ваш.
Ганфайтеры переглянулись.
— Боюсь, мы не сможем вернуть его на конюшню, — пробормотал Матвей.
— Не важно, садитесь. Выезжайте задами и ждите вон у того леска. — Горшин показал рукой. — Я тут оставлю кое-какие сюрпризы и догоню.
— Что-то мне не нравится подобная щедрость, — понизил голос Василий, встрепенулся: — Можно, я за руль сяду? Ни разу такой машины не водил.
«Понтиак» был красив не только снаружи, но и внутри, и некоторое время ушло на разглядывание внутреннего дизайна кабины. Наконец Василий сказал: «Да-а!» — и включил зажигание; в кабине мотор был практически не слышен. Но отъехать со двора они не успели: со стороны дома вдруг послышались крики и стрельба.