Запрещенная реальность

Хай Филип

– Во-первых, за беспринципность: каждый гражданин - сторож брату своему. Во-вторых, как соучастников. Машина или схема ее устройства ведь от кого-то получены. Кроме того, он может передать их дальше.

– И как часто такое случается?

– Кажется, один-два раза в год.

Один из мужчин кивнул.

– Итак, у вас все еще есть торговцы, они дают работу все еще достаточно опытным агентам для розыска подходящих одержимых, и, что еще важнее, должны быть многочисленные тайники для схем устройства Машины. Выражаясь яснее - вы живете в условиях войны.

– Мы сражаемся с грязью порабощающего

механизма.

– А вот сейчас вы цитируете вашу пропаганду. А вам не приходила мысль, что ваш режим сам создал условия, в которых производство таких механизмов должно процветать? Ведь Машина - это прибор для бегства из действительности.

– Но она и наступательное оружие. Много хороших людей погибло при устранении одержимых.

– Ваши хорошие люди умирают на созданном вашим режимом алтаре самоотверженности. У вас есть иммунные, есть роботы, но пятьдесят процентов состава поисковых групп - восприимчивые. Почему? Можете не отвечать на этот вопрос, я сделаю это за вас сам. В войне должны быть потери, должна быть опасность, иначе не будет поддержки масс и режим рухнет.

– Вы циник.

– Не будьте поверхностны, Джиллиад, факты говорят сами за себя. Лондон придерживается моды, до последнего градуса скопированной с мировой: концентрирует население, демонстрируя единый фронт, устраняет Машину, уплотняет людей, чтобы они могли следить друг за другом. Раньше были нации и народы, а теперь только Города - десять тысяч вооруженных лагерей, где люди набиты так тесно, что едва могут двигаться. Объединенный Лондон, Крепость Нью-Йорк, Бастион Москва, Цитадель Чикаго и бесчисленные другие. Все втайне подозревают всех в том, что будто бы они виновны в появлении Машины. Они начали бы войну по малейшему поводу, но боятся, что, осмелившись выйти из крепости, падут жертвами иллюзорного спектакля Машины.

Джиллиад нахмурил брови и покачал головой.

– Машина завела человечество в безвыходное положение.

– Не такое уж оно и безвыходное, - сказал незаметно вошедший Остерли. Он подошел и присел на подлокотник свободного кресла. Посасывая свою трубку, он сквозь дым смотрел на Джиллиада.
– Джиллиад, мне надо было расстрелять вас сразу же, как только я вас нашел.
– Он встал.
– Я не имею ничего против вас лично. Судя по первым сообщениям, вас довольно высоко ценят, но я поговорил с авторитетными службами. Они не слишком воодушевлены тем, что вы сообщили, и, кроме того, установлено, что ваши передачи принимали не только в Лондоне.

– Я, к сожалению, ничего не понимаю.

– Если вы слушали Годдена, вы должны были все понять. Десять тысяч диктатур, ищущих козла отпущения, вдруг обнаруживают в Канаде район, где существует свободное общество, общество, в котором разрешена ужасная "Машина". Остальное вы можете просчитать сами. Если вы хоть немного разбираетесь в истории - оставьте Машину, займитесь проблемой реакции реакции диктатуры на свободное общество.

Джиллиад почувствовал внутри холодок. Он понимал и понимал хорошо. Рано или поздно кто-нибудь обязательно нанесет визит в Канаду, и прежде всего в Торонто. И, вероятнее всего, армада самолетов-самоубийц с добровольцами-фанатиками.

– Мне жаль, - сказал он, помедлив.
– Когда, по вашим расчетам..?

спросил он сдавленно.

Остерли пожал плечами.

– В действительности вы тут ни при чем. Они, должно быть, сами как-то почуяли опасность, иначе не прислали бы вас сюда. Что же касается второго вашего вопроса... Мы рассчитываем, что пропаганда и подготовка вместе займут несколько месяцев. Они не применят ракет и ядерного оружия, так как другие города имеют слишком много приборов локации.
– Он вынул трубку изо рта и принужденно улыбнулся.
– Вам об этом, конечно, никогда не говорили, но один из городов однажды начал чересчур вооружаться. Он был разрушен, не успев пройти по этой дороге и половины пути. Никто не хотел рисковать - ни тогда, ни в будущем.
– Он вздохнул и снова сунул трубку в зубы.
– Это была когда-то самая высокогорная столица в мире; непривычным людям там не хватало воздуха. Кратер, который теперь там образовался, лежит ниже уровня моря. Зато достаточно воздуха, если вы не затруднитесь туда спуститься.

– А что будем делать с ним?
– спросил мужчина по имени Годден.

– Продолжайте, он для нас жизненно важен.

– Это верно, я еще никогда не видел человека с таким потенциалом.

– Хорошо.
– Остерли коротко кивнул и вышел из комнаты.

Джиллиад посмотрел на спросившего.

– Что с моим другом Кэнделом?

– Он в безопасности, и даже не под арестом. Конечно, он не может покидать город, но мы не предъявляем ему никаких обвинений.

– А мне?

– И вам тоже. Но отпустить вас не можем, по крайней мере пока. Вы нам нужны.

– А почему не Кэндел?

– Кэндел иммунный. От иммунного нам никакой пользы. Джиллиад со страхом посмотрел на них и вдруг в ужасе вскочил.

– Машина! Мерзавцы, вы применяли Машину! Сбоку подскочила фигура в белом халате, вторая подставила ему ножку, а третья выстрелила в него из пара-ружья. Джиллиад вдруг почувствовал, что его ноги отказали, рухнул на пол и остался лежать.

Люди в белых халатах перевернули его и осмотрели.

– Силен, да? Плечи боксера. Хорошо, что мы были наготове, а то он немного истеричен. Я бы не хотел с ним столкнуться, когда он не в своем уме.

Один из них наклонился над Джиллиадом.

– Мне очень жаль, Джиллиад, но мы не могли допустить, чтобы вы разбушевались. Простите нас за то, что мы применили известные длины волн Машины, но мы умеем с этим обращаться - как и с другими опасными препаратами. Можем вас заверить, что нет никакой опасности, что вы станете одержимым.
– Он наклонился ниже.
– Вы будете вести себя разумно? Если да, моргните три раза.

Джиллиад беспомощно посмотрел на него, но видя, что сопротивление бесполезно, повиновался.

Что-то щелкнуло, и жизнь вместе с болью опять вернулась в его конечности. Ему помогли подняться.

– Еще раз, мы очень сожалеем.

Он не смотрел на них.

– Я чувствую себя испачканным и заразным, черт бы вас всех побрал!

Один из них чуть печально улыбнулся.

– Промывание мозгов и незнание. Мы вас вылечим.

– Убирайтесь к черту!

Мужчина ухмыльнулся.

– Попозже. Но вы уже устали. Мы приготовили вам комнату наверху. Надеюсь, вам там будет хорошо.