Запрещенная реальность

Хай Филип

Он послушался. Люди в белых халатах что-то делали с его руками и ногами - красными и покрытыми пузырями.

– Но вы должны были вытащить меня.

– Осмотритесь вокруг.

Он огляделся и застыл. Это была та же самая комната; сквозь широкое, неповрежденное окно можно было видать поблекшие в утренних сумерках звезды. Напротив виднелось знакомое здание; нигде никакого огня или дыма.

Но сама комната выглядела опустошенной; кровать, разломана, ее ножки вырваны, на полу разбросали обломки разбитого стула, а потолок усеян царапинами.

Он нахмурил брови, пытаясь сообразить.

– Значит, мне все приснилось?

– Можете назвать это пока так. Вы должны рассказать

нам, что с вами было...

– Рассказать... да... я услышал сирену. Она меня разбудила. Мне кажется...- И он, медленно и запинаясь, рассказал все.

Они кивали и многозначительно поглядывали друг на друга. Врачи закончили трудиться над его руками и ногами, боль прошла, и он почувствовал, что хочет спать.

В комнату, что-то держа в руках, вошел мужчина.

– Уже нашли. Было укреплено на стене дома напротив.

– Какие результаты?

– Ну, я успел осмотреть лишь поверхностно, но считаю, что это эмоциональная запись с наслоенными историческими отпечатками картин, чтобы добиться расчетного действия. Непрофессиональная, гадкая работа, должен вам сказать, но достаточно хороша, чтобы добиться результата.
– Он посмотрел на Джиллиада.
– Кто-то любой ценой хотел отправить вас на тот свет.

– Меня?

– Да, вас. Кто-то, кто разбирается в Машине, построил одну специально для вас, установил на вашу длину волны и отправил разрушительный импульс.

Джиллиад безучастно смотрел на него. Ему так хотелось спать, так невероятно хотелось спать.

Проснувшись, он увидел сидящего у постели седого мужчину с квадратным подбородком.

– Вам лучше?
– спросил мужчина и, не дожидаясь ответа, продолжал: Меня зовут Кейслер. Для краткости можно "доктор", хотя, строго говоря, в медицинском смысле это совсем не так. Это обозначает профессию - я специалист по Машинам Мечты. Конечно, я вынужден был изучать психиатрию и неврологию, но не это моя специальность, если вы внимательно следите за моими мыслями.
– Он замолчал, и уголки его рта приподнялись, будто он улыбался какой-то шутке, известной ему одному.
– Вы не так уж плохо выглядите, а? Рваная рана под левым глазом, руки и ноги неработоспособны, ожоги третьей степени - как же так получилось?

– Я...
– Джиллиад замялся.
– Я сам не знаю.

– Очень мудро, - опять улыбнулся Кейслер.
– Вы знаете и не знаете. Я здесь, чтобы объяснить вам это.
– Он взял лежавший у него на коленях предмет, и Джиллиад в ужасе отодвинулся.

– Не волнуйтесь, это только макет.
– Он открыл ящичек сбоку. Смотрите - пусто. Я принес его, чтобы ввести вас в курс дела.
– Он положил ящичек на постель, где Джиллиад мог его видеть.
– Как видите, это только маленький ящичек с антенной, чтобы он выглядел, как настоящий. Если бы это был полный прибор, я мог бы включить маленький выключатель сбоку, и он послал бы электрический импульс, который подействовал бы на определенные участки вашего мозга. Это все, что делает Машина Мечты, поэтому теперь мы займемся деталями проявления последствий этого.
– Он откинулся назад и сложил руки на груди.
– Вы когда-нибудь напивались, мистер Джиллиад?

– Один или два раза. Я не любитель спиртного.

– Это неважно, главное - вы знаете его действие. Несомненно, вам также известно, как действует пьянство в течение длительного времени. Оно приводит к дегенерации, галлюцинациям, белой горячке. Что же касается нас, то решающим фактором являются галлюцинации, древняя шутка о белых мышах, которых видят галлюцинирующие.
– Он вдруг наклонился к Джиллиаду. Подумайте о белой мыши.

Джиллиад наморщил лоб.

– Ну, хорошо,

я думаю о ней.

– Ладно, вы представляете себе ее, но вы знаете, что она - продукт вашей фантазии, а алкоголик этого не знает. Интересно то, что обе группы белых мышей субъективны, а разница в том, что вы об этом знаете, а алкоголик - нет. Для него эти мыши реальны - субъективное становится объективным, то есть, животные превращаются в живой факт.
– Он снова откинулся назад. Именно этого и добивается Машина. Она раздражает определенные участки мозга таким образом, что субъективный или воображаемый продукт сознания для пользователя становится объективным. Мужчина желает красивую женщину; он представляет ее себе, и для него она мгновенно появляется. Я не могу достаточно уверенно утверждать, что она по-прежнему лишь субъективна; ее никто не может видеть, но для одержимого она существует. Он может с ней разговаривать, касаться ее и, если это соответствующий тип, даже обладать ею. Его телесные реакции, ощущения и сексуальное удовлетворение будут точно такими же, как если бы это было в действительности. Если он захочет летать, как птица, то - с субъективной точки зрения - он полетит. Никто не увидит его летящим, но поскольку это касается его самого, то он будет парить над крышами.
– Кейслер сделал паузу и рассеянно глядел перед собой.
– Но этот опыт еще не представляет, как вы можете видеть, одержимого. Вам, может быть, будет интересно узнать, что из каждых пяти пользователей лишь один становится одержимым, и у нас достаточно опыта, чтобы выявлять потенциальных одержимых. Склонны к одержимости люди, живущие не по средствам, мужчины, имеющие неверных жен, или те, кто чем-то чересчур озабочен, неутомимые любовники - короче говоря, те, у кого есть достаточно причин бежать или от самого себя, или от своих проблем.

В субъективном мире, созданном действующей на его фантазию Машиной, все проблемы решены. Само собой, что настоящие проблемы мира громоздятся еще выше, и он снова ищет убежища у Машины - и как только это становится обыденностью, он - одержимый второй степени.

Для перехода от второй степени к третьей не требуется много времени, причем одержимый убежден, или сам себя уговаривает, что субъективный мир, созданный для него Машиной, является реальным, а тот, из которого он бежит - продукт его воображения. С этого момента все катится, как снежный ком с горы; он бросает свою работу, прекращает мыться и бриться и всю свою жизнь посвящает иллюзорному миру. Он лишь ненадолго выныривает из своих фантазий, чтобы поесть и справить телесные надобности, а в последней стадии он пренебрегает даже этим. Вы следите за моими рассуждениями?

Джидлиад поспешно кивнул. Он полностью погрузился в тему.

– Одержимый становится полным кататоникоми доходит до полной бесконтактности.

Кейслер немного нахмурил брови, но был заметно доволен.
– Спасибо, я не знал, что вы знакомы с основами психологии.

– Да я и незнаком, но я много и с удовольствием читал. Художественное чтение не поощрялось, но технической информации в библиотеках можно было получить предостаточно.

– Почему же нежелательно чтение художественных книг?

– Официального объяснения этому не было, но я пришел к выводу, что иметь увлечения - уже достаточно плохо, не говоря уже о художественной литературе. Вообще-то, вы должны мне кое-что объяснить. Как же получается я имею в виду ваше утверждение, будто мир мечты субъективен, - что от этого страдает так много невиновных?

Кейслер усмехнулся.

– А вы не слишком торопитесь? Я перейду к этому, как только объясню историю развития. Потерпите, мы займемся и этим, но лучше все по порядку.