Запрещённый приём
Шрифт:
— Хочешь сказать, ты бы его пристрелила?
— Учитывая, как я его отметелила, если бы ему после этого хватило сил на меня напасть, я была бы рада выхватить пушку и пристрелить его прежде, чем он меня убьет.
— Ты передумала? Теперь ты считаешь, что это Бобби убил Рэя? — Спросил Ньюман.
— Нет, я все еще верю, что его подставили, но это не значит, что он не представляет угрозы.
— Ты это сделала голыми руками? — Уточнил Олаф.
— Она ему отвесила такой мощный апперкот, какого я уже давненько не видывал. — Заметил
— В основном я дралась локтями и коленями, но оружия я и правда не использовала.
Олаф улыбнулся мне так, словно я болтала о каких-то милых глупостях. Он вечно так реагировал на всякую стремную хрень.
— Ни разу не видела, чтобы кто-то двигался так быстро, как это делала она. — Подала голос Кейтлин.
— Вы просто настоящих оборотней не видели. — Ответила я.
— Это правда, но если они быстрее вас, то я не уверена, что хочу их видеть.
— Будь Блейк хоть чуточку медлительнее, мы бы сейчас ее на скорой увозили. — Заметил Ливингстон.
— Вы не можете оставить Бобби умирать. — Вмешался Вагнер.
— Завали варежку, Трой. Ты сам по уши в дерьме. — Отрезал Ледук.
— Трой прав. — Сказал Ньюман. — Мы не можем позволить Бобби умереть.
— Господи, у тебя на руках ордер, который позволяет тебе изрешетить его до смерти. Ты видел, что он творил в клетке. Ты испугался за жизнь Блейк — и не говори мне, что это не так.
— Это так, но это не значит, что мы можем оставить его истекать кровью.
— Мы даже не знали, что так получится. — Поддержала его я.
— Почему он не двигается? Если у него нет сотрясения или травмы позвоночника, почему он все еще не двигается? — Ньюман шагнул в мою сторону, сжимая руки в кулаки. Драться он не собирался — он был просто расстроен, о чем и говорил язык его тела.
— Да не знаю я, Ньюман! — Мне пришлось проглотить свой гнев до того, как я в нем потеряюсь. Голос у меня был уже спокойнее, когда я продолжила. — Я бы ни за что не стала бить его так сильно, если бы знала, что он не сможет вылечиться.
— Ты привыкла к оборотням в Сент-Луисе. — Заметил Олаф.
Я уставилась на него.
— Это еще что значит?
— Любой из них давно бы исцелился.
— Хочешь сказать, Бобби не исцелится?
— Он должен исцелиться, но это не будет похоже на одно из тех чудесных исцелений, к которым ты привыкла у себя дома.
— Почему?
— Во-первых, он не является частью группы, поэтому не делит с ними их общую энергию. Во-вторых, у него есть только одна форма, и она маленькая — значит, сам по себе как оборотень он недостаточно силен. В-третьих, он не привязан к мастеру-вампиру, и энергетической подпитки от такой связи не имеет. Я не думаю, что ты осознаешь, насколько уникален в этом смысле Сент-Луис. По многим причинам.
Олаф посмотрел на меня очень красноречиво, когда договорил последнюю фразу. Он явно что-то пытался сказать мне этим взглядом, но я понятия не имела, на что он намекает. Спрошу его позже, когда мы
— Ладно. Значит, я привыкла играть с большими песиками и не шарю в том, каково это — играть с маленькими. Но как нам помочь Бобби здесь и сейчас?
Олаф пожал плечами.
— Я не знаю.
— Открой чертову клетку, Дюк! — Рявкнул Ньюман, и злость снова накатила на него. Я не могла винить его. Мы тут задницы рвем, чтобы спасти Бобби, а теперь все наши труды могли улететь псу под хвост.
— Кто пойдет с ним в клетку? — Поинтересовался Дюк.
— Я пойду. — Сказала я.
— Вам понадобится прикрытие. — Заметил Ливингстон.
— Нет. — Возразил Ньюман. — В таком состоянии он не опасен.
— А если вдруг он очнется и увидит, что вы над ним склонились… — Начал Дюк, но Ньюман оборвал его.
— Да открой ты уже эту блядскую клетку, Дюк!
Ливингстон взял свой шотган, который использовал в прошлый раз, и как только он был готов, Дюк открыл камеру.
— Это твои похороны. — Вновь сказал Ледук, когда Ньюман проходил мимо него.
Я последовала за Ньюманом. Он пригласил меня сюда прикрывать ему спину — этим я и займусь. Олаф остался стоять в дверном проеме клетки, чтобы Ледук не закрыл ее вслед за нами. Круто, а то я уже заебалась от того, что меня вечно в ней запирают.
27
Ливингстон прижимал свой шотган к плечу, но целился он в потолок. Тем временем Ньюман присел на колени перед Бобби, чтобы проверить пульс у него на шее. Я стояла по другую сторону от нашего пленника. Бобби казался бледным и чертовски неподвижным. Я задержала дыхание, как будто это могло помочь Ньюману найти пульс. Лицо Бобби походило на кровавую кашу, и виновата в этом была я. Чего еще я умудрилась натворить? Он умер от кровоизлияния в мозг, пока мы пытались дозвониться до судьи? Или я настолько серьезно переломала ему позвоночник, что фактически отделила голову от тела? Олаф сказал, что его сердце бьется, но я не слышала пульса. Я годами охотилась, дралась и встречалась с носителями ликантропии, и ни разу не слышала, чтобы кто-то из них умер от травмы спины или сотрясения мозга. Мне казалось, когда травма смертельная, мозги должны торчать наружу. Вполне вероятно, что я ошибалась.
— Пульс слабый, но он есть.
Я позволила себе выдохнуть, но тугой узел в моей груди не ослаб. Пульс не гарантирует, что Бобби будет жить — просто пока что он жив.
— Я же сказал, что он не мертв. — Послышался голос Олафа со стороны двери. Шериф все еще пытался сдвинуть его с места, чтобы закрыть клетку.
— Если этот зверь поднимется на ноги и рванет к двери, он убьет нас раньше, чем мы его. — Сказал Ледук.
— Нет. — Отрезал Олаф.
— Вы же на них охотитесь. Сами знаете, какие они быстрые. — Возразил Ледук.