Запрети любить

Джейн Анна

— Я хочу отпраздновать его со своей семьей, — продолжал отец. — Или я для тебя больше не семья?

— По-моему, пап, этот вопрос должен задавать я, — вырвалось у Игната.

— Радуйся, что я сейчас не рядом, чтобы отвесить тебе затрещину, — не самым любезным голосом сказал отец и, еще раз велел приехать домой, отключился.

Игнат нехотя стал собираться. И что ему подарить? Сложно дарить подарок человеку, у которого все есть. Когда-то давно в детстве он рисовал отцу открытки, и когда дарил их, отец радовался так, словно ему подарили акции нефтяной компании. Не будет же

он и сейчас рисовать ему открытку? Пошел он… Какой ему, на хрен, подарок? Пусть женушка с новой доченькой покупают.

Однако несмотря на эти мысли, Игнат все-таки купил подарок отцу. Телескоп — самый лучший и дорогой в магазине оптической техники, который консультант не уставал нахваливать. Отец не шибко-то увлекался астрономией, ему на нее, как и на звезды и вечность, было просто плевать. Зато у Кати была мечта — наблюдать за самыми дальними уголками Вселенной через телескоп, но мечта так и осталась мечтой. Катя ушла, так и не успев взглянуть в ночное небо через оптический увеличитель. Игнат верил, что теперь младшая сестренка видит звезды лучше, чем кто-либо из живущих на земле.

Этим подарком Игнат хотел напомнить о сестре. О том, что Ярослава не заменит ее. Каждый раз, видя, как она мило беседует с отцом, он злился. Не понимал, почему отец так добр к ней, почему смеется над ее шутками, почему покупает подарки, почему смотрит на нее со знакомым теплом, будто она — это их Катя.

— Где отец? — приехав, спросил Игнат у управляющего, встретив его на первом этаже особняка.

— Уехал, но сказал, что скоро будет, — учтиво ответил тот. — Ваша мачеха в столовой, а ваша сестра…

— У меня нет сестры, — перебил его Игнат и направился к себе. Телескоп должны были доставить в самом скором времени — за это он отвалил кучу денег.

Этот один из последних июльских дней был погожим и жарким, спасали лишь кондиционеры, однако духота заставила Игната пойти в бассейн — ему хотелось освежиться и размять ноющие после вчерашнего боя с грушей мышцы. Он вышел на задний двор в одних шортах, с перекинутым через плечо полотенцем, и направился к бассейну, вода в котором казалась лазурной под лучами палящего солнца. Игнат уже предвкушал, как нырнет в прохладную воду, как вдруг осекся, увидев в бассейне Ярославу. Она лежала на надувном матрасе, соблазнительно согнув одну ногу, закинув руки за голову и отвернув от солнца голову на бок. Ее волосы были собраны в высокий хвост, кончик которого опускался в воду, а из одежды на ней был лишь раздельный купальник небесно-голубого цвета. Выглядела Яра так невинно и вместе с тем сексуально, что Игнат поплыл.

Не отрываясь, он разглядывал ее: изящные изгибы, трогательно выпирающие косточки на бедрах над узкой полоской голубой ткани, небольшую, но крепкую грудь, которая почему-то казалась Игнату безумно чувствительной. Всего лишь несколько прикосновений к ней в той библиотеке, и Яра возбудилась еще сильнее — он чувствовал это, лаская ее грудь через ткань.

Не понимая, что делает, Игнат зачем-то достал телефон и сделал несколько снимков Ярославы. Он хотел коснуться ее. Прижать к бортику бассейна и целовать, ловя губами ее дыхание и не позволяя сбежать. Хотел ощущать ее руки на своих плечах.

Он хотел ее саму.

Все так же не замечая его, Яра поправила верх купальника и вернула на место сползшую лямочку, а Игнату представилось, будто она ласкает себя. О да, он бы посмотрел на это. На то, как гладит свое тело, как играет с собой, доводя до пика. Как выгибает спину и закусывает губу. Как игриво смотрит на него, призывая помочь ей.

Игнат не был железным — его тело отреагировало на Ярославу и фантазии с ее участием.

«Твою мать», — мысленно выдохнул Игнат. Очень вовремя. Спасибо, чувак.

Игнат машинально стянул с плеча полотенце и накинул на согнутую руку, закрывая им низ живота, который томительно тянуло от возбуждения. Когда девчонки возбуждены, этого может никто и не понять, а у парней сложнее — это заметит каждый.

Сделал он это вовремя — Ярослава, наконец, заметила его и подняла голову. Игнат думал, что на ее хорошеньком личике появится презрение или хотя бы злость, но ничего подобного — девчонка смутилась, словно он увидел ее не в купальнике, а без одежды. Интересно, а если бы она знала, насколько сильно он сейчас ее хочет, убежала бы из бассейна? Решила бы, что он в край испорченный? Или бы начала усмехаться?

Игнату не хотелось, чтобы Ярослава видела, как он реагирует на нее. Он даже задержал дыхание — недостаток кислорода вроде бы как должен был заставить кровь отправиться в мозг. По крайней мере, так говорил Серж, который постоянно читал какую-то дичь. Но Игнату это не помогало раньше, не помогло и сейчас. Наваждение не проходило.

Черт, черт, черт. Да какого хрена?

— Что? — неприветливо спросил Игнат, стараясь не показывать, насколько он возбужден.

— Что? — переспросила Ярослава.

— Ты так смотришь, как будто хочешь меня, — ухмыльнулся он.

— Не льсти себе. Ты же помнишь, что мозг — самая сексуальная часть мужского тела? — улыбнулась она холодно, явно придя в себя. — А у тебя его нет.

С этими словами она, словно русалка, нырнула в воду и поплыла к противоположной стороне бассейна. Разозлившись, Игнат тоже оказался в воде — ее прохлада помогла ему прийти в себя. Он плавал, мощно загребая руками воду, и физическая нагрузка окончательно привела Игната в чувство. Однако, когда он остановился у одного из бортиков, чтобы перевести дыхание, Ярославы в бассейне уже не было. Она ушла.

Глава 48. Ужин

Из бассейна Игнат вышел не сразу — надев солнечные очки, он лежал на том же самом надувном матрасе, на котором недавно лежала Ярослава. Ему казалось, что он чувствует ее запах, хотя этого не могло быть. Просто он сошел с ума.

Гребанный псих. Так зависнуть на какой-то девчонке.

Нет, не на какой-то. На сводной сестренке с острым язычком.

Жаль, что они не в порнофильме — по тегу #сводные можно найти много всего интересного.

Отец приехал пару часов спустя, и Игнату пришлось спускаться в столовую на праздничный ужин. Отцу захотелось провести его дома, со своими близкими — рестораны, клубы и отели порядком ему надоели. Богатство и роскошь приелись. Уют и спокойствие — вот что он выбирал.