Запрети любить
Шрифт:
До меня окончательно дошло, что Игнат делает. Но вместо того, чтобы убраться, куда подальше, я смотрела на него, как завороженная. Как ненормальная какая-то, вместо стыда чувствуя интерес, который с каждым мгновением разгорался все сильнее.
С губ Игната сорвался сдавленный полустон, из-за которого я затаила дыхание и прижала ладонь к пересохшим губам. Он снова повторил мое имя, подавшись бедрами чуть вперед. И провел свободной ладонью вверх от живота к груди.
— Яра… Яра… — Снова услышала я, и мои глаза расширились — я окончательно
Мне не противно. И даже не смешно. Напротив, я вдруг почувствовала себя победительницей. Он хочет меня, пусть ненавидит, но хочет. Даже имя мое произносит, стоя под душем и пытаясь помочь себе сбросить напряжение. Внизу живота я вдруг почувствовала приятный щекочущий жар. Меня захлестнула волна болезненного возбуждения, и я поймала себя на мысли, что хочу подойти к Игнату, обнять, прижимаясь грудью к его влажной спине, и помочь.
Мои пальцы легли бы сверху его руки, подхватывая быстрый ритм. Потом на его члене осталась бы только моя рука. И лишь от моих движений зависело бы то, сможет ли Игнат получить удовольствие или нет.
Я вдруг представила, как становлюсь перед ним на колени, и одернула сама себя. Боже, это ужасные мысли в моей голове! Я не должна думать об этом, не должна!
Движения Игната стали быстрее, свободная рука скользнула по груди вверх и сжала шею. А потом он уперся ею о стену и откинул голову назад еще сильнее. Мышцы его руки напряглись, и он кончил с приглушенным полустоном. А я облизнула губы, чувствуя, как мое возбуждение становится просто невозможным. Что он со мной делает?..
Тяжело дыша, Игнат склонил голову и подставил ее под душ, не зная, что я все видела. Теперь мне известна его тайна, которая, наверное, должна считаться постыдной, но на самом деле она столь притягательна, что я не могу отделаться от двух мыслей: что мне делать со своим возбуждением, и почему он стоял ко мне спиной…
Понимая, что еще немного, и Игнат засечет меня, я все же нашла в себе силы уйти, твердя, что он сам виноват — нужно было закрыть дверь спальни! Хотя, конечно, я знала, что это только моя вина. Я добежала до спальни, закрылась и прижалась спиной к стене. Только тогда я обнаружила, что все еще держу книгу в руке, но, забив на это, положила ее рядом с собой. От увиденного все еще слабо кружилась голова, а жар внутри был такой сильный, что не было смысла бороться с самой собой. С человеческой природой, которая наделяет нас жаждой любви.
Я перестала себя контролировать. Моя рука сама собой задрала футболку, обнажая болезненно ноющую грудь, и начала играть с ней. Я представила, что это рука Игната, и мне пришлось крепко сжать губы, чтобы погасить вырывающийся стон. Одной рукой я поглаживала грудь, которая, казалось, только и ждала этих ласок, а пальцы другой руки незаметно оказались на животе, заползли под резинку домашних штанов и трусиков. Там безумно горячо и влажно — желание обладать другим слишком сильное, почти невыносимое.
Чувствуя себя грешницей, я растираю кончиками пальцев тягучую влагу по собственному телу. Случайно нахожу
Это безумие, чистой воды безумие. Я слишком пошла, но не могу остановиться — напротив, мне хочется дойти до пика, но я не могу. Меня словно подхватывает волна, и я думаю, что сейчас… сейчас… Но нет, эта волна спадает, и я падаю в воду. Но когда я вдруг представляю, что целую Игната в губы, чувствую, что сейчас… Вот прямо сейчас…
В дверь вдруг постучали. Я вздрогнула и остановилась. Кто это?
— Открывай! — послышался резкий голос Игната. — Эй, ты меня слышишь? Я знаю, что ты тут.
Боже, неужели он все-таки понял, что я подсматривала за ним? Плевать… На все плевать. От осознания, что он стоит за дверью, напряжение в теле вдруг нарастает, и я хочу лишь одного. Снова оказаться на вершине этой волны. Мои пальцы снова начали двигаться под тканью, и я прикусила губу. Щеки горели, сердце колотилось, как ненормальное.
— Открою! Отдай мою книгу! — почти прорычал Игнат, и движения пальцев ускорились. Я должна кончить сейчас. Или я с ума сойду. Жар поглотит меня.
Игнат говорил что-то еще, а я продолжала. Бедра сжались, пересохшие губы ловили воздух, который казался раскаленным. По животу бегали мурашки, а обнаженная грудь ныла от возбуждения — требовала, чтобы ее ласкали, и я сжимала ее до легкой боли, заставляя соски твердеть еще сильнее. Я сама себе казалась мишенью, в которую направлена стрела. И когда эта стрела попала в меня, я прикрыла рот ладонью, чтобы случайно не вскрикнуть. Казалось, что внутри меня пульсировал свет — растекался и дарил тепло. Я получила то, что хотела, и убрала руку.
— Ты мне откроешь или как? Или мне дверь выломать?! — Игнат не уходил и, кажется, с каждой секундой злился все больше.
Спешно поправив футболку, я схватила книгу одной рукой, другую же спрятала в карман. Открыла и буквально сунула эту книгу Игнату. Я хотела сразу же закрыть дверь, но он не дал мне этого сделать — поставил ногу и почему-то вдруг уставился на мою грудь. Ярость пропала с его лица, и я вдруг поняла, что он видит, как под тонкой белой тканью футболки четко видно очертания затвердевших сосков. Боже…
Я тут же машинально закрылась свободной рукой.
— Почему не открываешь? — спросил Игнат.
— А должна? — дерзко спросила я.
— Должна. По крайней мере, тогда, когда забрала мое.
Он все так же не может отвести взгляд от моей груди. Ему будто известно, чем я сейчас занималась, и это смущает меня. Однако он все же поднимает глаза, и наши взгляды встречаются.
— Ты вошла в мою комнату без разрешения, — вкрадчиво сказал Игнат.
— Потому что ты забрал мою книгу, — ответила я смело.