Запретная нота

Аларкон Нелия

— Отвали.

Я вырываю руку.

Он смотрит на меня пустым взглядом.

Бросаю взгляд на дом. Если я закричу, прибегут мои братья.

Я знаю это, как свое имя.

Проблема в том, что Вай здесь. Как и Кейди.

То, что Датч рассказал мне о проблемах с её беременностью, беспокоит меня, и отцу не понравится устраивать очередную заварушку с девочками прямо здесь.

Я решаю не сопротивляться и тихо уйти.

Я не так расчетлив, как Финн, и у меня нет двух людей, которых нужно защищать, как у Датча,

но я буду держать себя в руках. Безумие отца не может быть хуже моего.

Сбросив ногу с мотоцикла, я иду к папиной машине.

Как только проскальзываю внутрь, его мудаки заводят машину, и мы уезжаем.

Отец смотрит прямо перед собой, на нем чёрная водолазка с длинными рукавами, которая скрывает чернила на его теле. Тяжелые часы, что я удивляюсь, как его запястье вообще может их держать.

— Сделай это быстро. — Говорю я. — У меня школа.

— Разве ты не отстранен ещё на несколько дней?

Я бросаю на него взгляд.

— Чего ты хочешь?

Он смеётся надо мной, и я ненавижу его чуть больше, чем думал.

— Знаешь ли ты, Зейн, что ты больше всего напоминаешь мне себя в молодости?

Я почти вздрагиваю. Это не комплимент.

Папа снимает солнцезащитный козырёк и застегивает его на воротнике водолазки.

— Я получил свой первый контракт на запись альбома и впервые почувствовал вкус успеха. Мир любил меня, а девушки были… — Он выдыхает, как будто вспоминает все грязные, отвратительные вещи, которые женщины готовы были сделать для него в спальне. — Они ели у меня из рук. Все, что я хотел, всех, кого хотел, я получал вот так. Но я был так глуп, что переусердствовал и чуть не потерял все это. Если бы меня никто не приструнил и не показал, что стоит на кону, я бы просто взорвался.

— Спасибо за экскурс в воспоминания, папа, но ты можешь перейти к делу, пока меня не стошнило?

Его глаза сузились.

— Ты подумал о том, что я сказал во время нашего последнего разговора?

— О том, что я глуп, безрассуден и не стою ни гроша? Да, как я мог забыть такую ободряющую речь?

Отец обнажает зубы в мрачной усмешке.

— Как далеко мы едем?

Я смотрю в окно. Теперь, когда я думаю об этом, папа направляется за город.

На долю секунды задумываюсь, не собирается ли он меня убить. Но потом я отбрасываю эту мысль. Если бы он хотел нашей смерти, он бы не сделал этого сам.

И мне чёртовски грустно от того, что я точно знаю, что отец убил бы нас, если бы ему нужно было убрать нас с дороги.

Машина издаёт странный звук, когда мы съезжаем с дороги и подпрыгиваем на глубоких выбоинах. Я хватаюсь за ручку над окном, пытаясь удержаться на месте.

Папа выглядит невозмутимым.

— Вы с Финном съехали из дома. Вы сначала обсудили это с Мариан?

Я смотрю в окно. Если бы я не съехал, Мариан сама бы меня выгнала. Мы ещё не разговаривали, но у меня такое чувство,

что она не хочет видеть меня рядом с Грейс.

— Она была бы в смятении, если бы не хорошие новости.

Я поворачиваю голову.

— Какие хорошие новости?

— Вчера Грейс ходила на свидание. Она сказала маме, что хорошо провела время и планирует встретиться с ним снова.

Сжимаю пальцы в кулаки. Папа может лгать, но, судя по самодовольной ухмылке, скривившей его губы, я не думаю, что он лжет.

Волосы на моём затылке встают дыбом. Зачем Грейс рассказывать матери, что она встречается с этим парнем? Что, чёрт возьми, происходит?

Я хочу немедленно достать телефон и написать ей сообщение, но отец следит за каждым моим движением.

Машина останавливается.

Она стоит прямо возле скалы, где я поцеловал Грейс той ночью.

Место не упускается из виду. Я вижу красную глину, большие камни и опасный обрыв, который не ведёт никуда, кроме воздуха, а затем скалистой гибели. При свете это место выглядит ещё более пустынным и угрожающим.

Почему мы здесь?

Папа ничего не делает без скрытых мотивов.

Эта поездка на машине.

Жуткая тактика запугивания.

Все тщательно продумано.

Словно отрепетировав это, папины головорезы вылезают из машины. Двери захлопываются, и на нас наваливается тяжёлая тишина.

Что-то хрустит, усиливая напряжение.

Я вижу, как отец перекладывает какой-то предмет с левого бока на правый. Это коричневый конверт.

Моя неповрежденная рука остаётся неподвижной на коленях.

— Давай. — Отец протягивает конверт. — Открой его.

Я бросаю на него взгляд.

Отец поднимает конверт и пихает его в мою сторону, настаивая, не говоря ни слова.

Кладу его на колени и правой рукой отклеиваю вкладку. Глаза отца не отрываются от меня, как будто он чего-то ждёт.

Как только переворачиваю конверт, из него вылетает куча фотографий.

По моей коже начинают бегать мурашки.

Это я и Грейс на танцах. Качество снимков зернистое, и тот, кто их делал, скорее всего, снимал через стеклянное окно в двери, но это точно Грейс.

Мои губы на её шее, а она страстно хватает меня за волосы. Следующая фотография — Грейс в классе, голова откинута назад, рот открыт в блаженстве, а я исчезаю под её юбкой.

Кто-то шпионил за нами.

Я поднимаю глаза на отца и бросаю на него взгляд, в котором читается ад.

— Ты шпионил?

— Тебе действительно следует обращать больше внимания на свое окружение, когда ты трахаешь учительницу, Зейн. Если ты не можешь делать правильные вещи, то хотя бы делай неправильные вещи хорошо.

Я сжимаю фотографии так крепко, что они сминаются.

Кожаное кресло шумит, когда отец наклоняется ко мне.

— Тебе понравилось, сынок? Быть извращенцем? Нарушать правила?