Запретная нота

Аларкон Нелия

Джинкс: И заговор сгущается…

Слухи о том, что король барабанов и сексуальная учительница — пара, приковывают к ним все взгляды. В том числе герцоги и лорды, которые управляют этим королевством. И, скажем так… сильные мира сего не в восторге.

У королевских братьев есть

свои враги, но, похоже, сексуальная учительница только что заработала одного из них.

Эта извращённая история Золушки — совсем не то, чего вы ожидаете.

Будь осторожна, Сексуальная учительница. Запретная любовь…кусается.

До следующего поста держите своих врагов близко, а свои секреты — ещё ближе.

— Джинкс.

ГЛАВА 20

ЗЕЙН

Грейс сияет, как чёртов ангел. Глаза горят. Смуглая кожа светится жарче сверхновой. Энергия излучается так, будто внутри неё находится частичка солнца.

Клянусь, эта женщина сверхъестественна.

Она исчезает в облаке сладкого парфюма, оставляя меня в кабинете Харриса. Её отсутствие высасывает весь свет из комнаты и оставляет меня в помещении, пропахшем несвежим кофе и потом.

Харрис откидывается в кресле. Мебель скрипит, принимая его вес. Вижу, как он произносит «сводный брат» с выражением раздражения на лице.

Я чувствую такое же замешательство.

Одним этим словом Грейс заставила мой мир перевернуться.

Не могу поверить, что она открыла правду. Наша семейная связь теперь на виду.

Харрис может не сказать ни слова, но его секретарша все слышала. Эта женщина с длинными ногтями и вечно кислым выражением лица — болтушка.

Однажды я на спор переспал с девчонкой в офисе Харриса. Секретарша вошла к нам и чуть не прострелила легкие, крича громче, чем цыпочка, которой отлизывали. К концу учебного дня об этом знали все.

Готов поспорить, что эта выходка была первой и последней, когда на его столе происходили какие-либо действия.

Харрис ходит по школе, как придурок из шестидесятых: голова всегда наклонена к земле, он вежливо бормочет и практически незаметен. К таким парням девушки точно не падают.

Я засовываю руки в карманы, готовый к выходу. С уходом Грейс у меня больше нет причин находиться в офисе Харриса.

— Зейн. — Зовёт он.

Поворачиваюсь к нему лицом.

Его глаза странно блестят, почти как у загнанного в угол животного.

— Ты ведь знаешь, что это не конец? Дальше будет только хуже. Лучше уже не будет.

— О чем ты говоришь?

— Нет. — Он качает головой. Тусклые глаза метаются туда-сюда на бледном, как бумага, лице. — Это не может выйти наружу.

Моя

челюсть работает в раздражении. Какого чёрта?

Внезапно глаза Харриса проясняются и устремляются на меня.

— Мне все равно, кто она для тебя — сестра, любовница, давно потерянный донор яйцеклеток. Просто держи её в узде.

От его слов мои плечи напрягаются. Я улыбаюсь, но это не очень красивое зрелище, и я вижу, как он вздрагивает.

— Ты хоть знаешь, почему она здесь, в Redwood Prep? Ты знаешь о последствиях?

Он берёт салфетку и вытирает пот с лица.

— Конечно, я знаю.

Лгу, выпрямляясь.

— Нет, не знаешь. — Он смеётся, и это звучит безумно. — Чёрт возьми. Нам конец.

Закатываю глаза, устав наблюдать за этим жалким, хнычущим беспорядком. Но я успеваю сделать только один шаг к двери, как тут же оборачиваюсь.

— Харрис.

Поднимает взгляд.

— Сегодняшний инцидент был единичным. Это первый и последний раз, когда ты пытаешься избавиться от неё. Ты понял?

Он вздрагивает.

— Кто для тебя эта женщина?

— Именно то, что она сказала. Она — семья. — Я вытаскиваю барабанную палочку и направляю её на него. — Так что подумай дважды, прежде чем приходить за нашей девочкой.

По щёкам Харриса расползаются два красных пятна.

Я прохожу мимо широко раскрывшей глаза секретарши, а в голове у меня все гудит. Между Грейс и Харрисом возникло странное напряжение.

То, как он смотрел на неё, словно не мог смириться с тем, что она дышит воздухом, заставляет все волосы на моём затылке встать дыбом.

Тигрёнок, во что ты, черт возьми, ввязалась?

Харрис не из тех, кто пугает. Обычно он улыбается, отпускает злые шутки и выглядит совершенно ошарашенным. Каждый раз, когда он берёт микрофон на митинге, ему приходится несколько раз кричать «тишина», прежде чем кто-нибудь обратит на него внимание.

Он — фигурант.

Марионетка.

Висящая на ниточках тех, кто могущественнее его.

И есть много более могущественных, чем он.

Отец — один из них.

Миллер, председатель совета директоров, — другой.

Я никогда не видел в Харрисе угрозы, но не могу отделаться от ощущения, что между ним и Грейс есть плохая кровь.

Теперь мне чертовски любопытно.

— Как раз вовремя. — Говорит знакомый голос.

Поднимаю взгляд и останавливаюсь прямо перед дверью.

Датч, Сол и Финн ждут меня в коридоре.

Мой близнец прислонился к шкафчикам, лицо тёмное, черты жёсткие. Сол не сводит с меня глаз. Финн выглядит нетерпеливым.

— Что вы, ребята, делаете? — Спрашиваю я. — Разве вы не были в тренировочном зале?

— Мы подумали, что тебе может понадобиться подкрепление. — Говорит Датч.

Сол хмурится.

— Это было грубо с твоей стороны.

Мои брови взлетают вверх.

— Пойти за Харрисом без меня. — Заканчивает он.

Я иду по коридору.