Запретная зона
Шрифт:
Повернувшись, она почувствовала, как в лицо вонзилась огненная игла. На мгновение Эллен показалось, что насекомые превратили ее в горящий факел, но затем она поняла, что это была вода. В подсознании чей-то голос шептал, что воды Коксон Килла были единственной надеждой на спасение. Эллен поползла вперед и погрузилась в поток, как измученная жаждой выдра. Она глотала воду и выплевывала липкую, светящуюся массу.
Вдруг ее захлестнула новая волна наслаждения и понесла назад, на берег. Она яростно боролась с желанием забыть обо всем, упасть на землю и позволить горящим тварям проникнуть внутрь и заполнить все ее существо.
Сопротивляясь изо всех сил, Эллен наконец достигла глубокого места, где в прежние времена плавала над резвящимися форелями.
Она нырнула на самое дно, и вдруг все сверхъестественное наслаждение пропало. Эллен заглатывала воду и выплевывала бесформенную массу, состоящую из лапок и сломанных крыльев жуков-светляков.
Она ползала по дну ручья, выныривая лишь на мгновение, чтобы сделать глоток воздуха. Теперь она была в относительной безопасности. Жуки-светляки бессильно ударялись о спину Эллен, но в чистой воде Коксон Килла они не могли причинить вреда. Миллионы насекомых осветили все вокруг, превратив ночь в яркий день.
Затем наступила темнота.
Эллен наконец смогла сесть и откашляться. Ее рот все еще был заполнен желеобразной, фосфоресцирующей массой, а останки животных хрустели на зубах.
Наконец она поняла, чем воняло от этих тварей.
К горлу подкатилась тошнота. Эллен вырвало горящей, беловато-лиловой массой, которая изогнулась огненной дугой и с шипением упала в ручей. Она наблюдала, как дуга поплыла, подхваченная быстрым течением ручья, а затем исчезла за поворотом. Через секунду последовал еще один приступ рвоты, потом еще и еще. Бедной женщине казалось, что ее вывернет наизнанку.
Наконец приступы прекратились, напряженные мышцы расслабились; теперь Эллен уже не задыхалась, а с наслаждением глотала пьянящий ночной воздух.
Она вышла на берег, и в этот момент увидела хвост огненной змеи, светившейся среди камышей. Приближаясь, змея становилась все тоньше и тоньше, а затем как бы сама себя схватила за хвост. Создавалось впечатление, что миллионы насекомых были связаны невидимыми сухожилиями.
Раскаленная голова змея снова нацелилась на Эллен. Казалось, она излучает свет из последних сил. Нет, определенно, это не стая, а одно существо, которое в настоящий момент исчерпало предел своих возможностей. Должно быть, чья-то невидимая рука затаскивала змею обратно в яму.
Эллен хотела сдержать очередной приступ рвоты, но не смогла, вспомнив омерзительный привкус насекомых и представив, что они все еще ползают по ее пищеводу.
Эти твари пахли кровью и дерьмом, потной и грязной кожей. Соленая вонючая смесь, как будто ее заставили лизнуть обнаженную ступню какого-нибудь немытого бродяги.
Эллен снова вырвало светящейся массой. Спотыкаясь, она направилась в лес. Сейчас ей больше всего на свете хотелось поскорее добраться до своей хижины и избавиться от омерзительного и тошнотворного привкуса во рту.
Проклятая змея осталась сзади. Она рвалась вслед за Эллен, хотела вернуть ее обратно к дому судьи.
Боже правый! Что же там происходит?
Проблуждав долгое время в потемках, девушка наконец заметила
Наконец она с трудом забралась на веранду и вошла в дом. Ее тело сотрясалось от рыданий. Эллен немедленно заперла дверь на все замки и затем прислонилась к ней, полностью обессиленная. Она плакала, как перепуганный ребенок, стараясь поскорее избавиться от страшных воспоминаний и осмыслить случившееся. Эллен не покидало ужасное чувство, что она буквально вся напичкана дерьмом.
Она прошла по гостиной, сбрасывая на ходу одежду. Во рту был по-прежнему резкий и сильный привкус, казалось, она лижет открытые, окровавленные раны.
В ванной Эллен тщательно прополоскала рот листерином и выплюнула все в унитаз. Она проделала это несколько раз, пока не кончилось содержимое флакона. Намазав руки пастой, она засунула их в рот, втирая пасту в десна, между зубов и под язык, пока весь рот не заполнился пеной. Затем она снова тщательно прополоскала рот.
Но привкус так и не прошел. Эллен принесла из кухни моющее средство «Пальмолив» и вымыла им рот, не обращая внимание на его горький вкус. Когда она сплюнула, то обнаружила тельце поврежденного насекомого, которое все еще слабо шевелилось. Оно было похоже на кожу, человеческую кожу. Эллен снова охватил ужас. Она взяла насекомое и положила в банку из-под варенья, а затем плотно закрутила металлическую крышку.
Потом она снова прополоскала рот соленой водой и вычистила зубы. Только после этого Эллен почувствовала, что немного отмылась. Она долго стояла под горячим душем, окутанная клубами пара. Раздался удар грома, и свет в ванной замигал, но Эллен никак не могла выйти из-под душа. Она взяла мыло «Джергенс», потом «Айвори» и банное. Если бы у Эллен было хозяйственное мыло, она не преминула бы воспользоваться и им.
Наконец ей немного полегчало.
Раздался еще один страшный раскат грома, и свет погас. Через мгновение исчезла и вода. Ну конечно, ведь она подавалась электрическим насосом.
В тишине девушка прислушивалась к шуму воды, стекающей по водосточному желобу. Потом послышался еще один звук, как будто жарили на сковородке бекон. Эллен поднялась и стала искать, за что ухватиться. Из-за страха ее движения были беспорядочными.
Она уже слышала этот звук, он доносился из дома судьи. Эллен в темноте подошла к окну ванной и подняла край шторы.
Там, в лесу, она увидела несколько огней, но это не были жуки-светляки. Их блеск напоминал сверкание драгоценных камней непонятного, фиолетового цвета. Они медленно приближались к дому, издавая шипящий звук.
Этот было самое зловещее зрелище из всех, что ей доводилось видеть. Все ли двери заперты? Не забыла ли она плотно закрыть окна? А дымоход? Закрыт ли он после того, как в мае последний раз топили камин?
Охваченная отчаянием, Эллен истерично зарыдала. Это было страшнее самого жуткого кошмара. Но хуже всего, что ему не было конца.
Неожиданно со страшным ревом хлынул ливень. Оцепенев от ужаса, Эллен сдавленно вскрикнула. Но тут она заметила, что огни стали удаляться, и немного успокоилась. По крайней мере, можно хоть что-нибудь предпринять, а не трястись от страха в ожидании развязки.