Запретная. Не остановить
Шрифт:
— Круто, мне нравится. Надеюсь, твой муж не будет против, что ты сначала изменила ему с другим. А потом буквально вешаешься на шею и готова сосать член и глотать сперму чужого мужика.
— Я не замужем, — тут же вспыхиваю я, в одно мгновение слетая с небес на землю и даже отстраняясь от него.
Но все же нахожу в себе силы пояснить.
— Я… уехала с той свадьбы сразу же после тебя и больше никогда, ни разу за эти месяцы не виделась с Володей. Нас развели даже без нашего присутствия.
А в голове бьется только… он не знал,
Как минимум его брат мог бы ему рассказать. Ведь именно его юристы проводили необходимую процедуру. Но… не сказал… отчего-то не посчитал нужным…
— Я думала, ты знаешь…
— Не интересовался, — прилетает от Гордея и больно ударяет меня под дых. — Как-то пофиг уже было. Да и сейчас… наскучило… Не хочешь свалить отсюда?
Я вспыхиваю и подскакиваю на диване.
Гордей открывает глаза, но не я его сейчас интересую. Он тянется за диванной подушкой. Берет ее, кидает в изголовье, а потом ложится, вытягиваясь на диване во весь рост.
— Вали давай обратно в комнату, Бельчонок, и ложись, наконец, спать, — говорит он.
Закрывает глаза и вот уже… он… он… отворачивается от меня.
— Но…, - произношу беспомощно, всего лишь одними губами.
Стою над ним, не зная, что мне предпринять…
— Можно…
Вдох, выдох.
— Гордей, можно, я… с тобой полежу, — вдруг приходит решение и мое сердце выпрыгивает, когда он, хоть ничего не отвечает, но чуть сдвигается при этом к стене.
Я быстро ложусь и лежу так, обмерев и не двигаясь, несколько долгих, тянущихся мучительно секунд.
А потом… я поворачиваюсь к нему и в каком-то необъяснимом порыве обхватываю его за плечи. Утыкаюсь носом ему между лопаток.
И я…
— Гордей, мне очень жаль, что я тогда…, - начинаю шептать я, но слова застревают в горле невысказанными.
Гордей вдруг разворачивается и меня, я даже моргнуть не успеваю, как меня перекидывает через него. Секунда, и я оказываюсь лежащей на спине, зажатая между ним и спинкой дивана, а его рука опускается на мою талию.
— Заткнись и спи, если не хочешь, чтобы я тебя придушил, — цедит Гордей и я замираю, как мышка, теперь уже точно, абсолютно точно от охватившего всю меня страха ни жива, ни мертва.
Гордей же, наоборот, кажется, что расслабляется. Закрывает глаза и начинает медленно размеренно дышать.
Я лежу и тоже дышу. Дышу, дышу, дышу…
Пока сама не проваливаюсь в тягучий, беспокойный, но одновременно с этим отчего-то умиротворяющий, тревожный, но вместе с тем расслабляющий, глубокий и без сновидений сон.
— Специально для тех, кто не следит за временем, фотосессия начинается ровно через час.
Бодрый голос Марты Сергеевны острым ножом врезается в мой мозг и заставляет дернуться и разлепить веки в недоумении.
И ужаснуться от понимания, что мы с Гордеем полураздетые лежим в обнимку на одном из общественных диванов, возле которого валяются пустые бутылки из-под коньяка.
Слава богам,
Заглядывала? Увидела? А потом приняла решение не афишировать этот момент и быстро ретировалась в холл?
О боже, боже, боже…
Я чувствую, как вся заливаюсь краской жгучего неуемного стыда.
В отличие от меня, Гордей продолжает крепко спать, все еще обнимая меня за талию и уткнувшись носом в мое оголенное, из-за съехавшего вниз ворота футболки, и покрытое мурашками плечо.
И еще… наши бедра практически соприкасались, я тоже обнимала его. Моя ладонь в момент пробуждения, и это совершенно определенно, лежала на его заднице.
И Марта Сергеевна, если она заходила, конечно, увидела всю картину целиком. Что мы напились, и… и…
— Гордей, фотосессия через час, — бормочу я, пытаясь его разбудить.
Не получается, он лишь крепче притягивает меня к себе.
— Гордей, пожалуйста.
Ахаю, когда его ладонь начинает сползать по моему животу ниже, юркает под шортики с трусиками и накрывает мою промежность.
— Гордей, Гордей…
Он открывает глаза, и они оказываются прямо напротив моих.
Я замираю, не дыша.
— А, это ты, — говорит он.
Тут же убирает руку, а потом отстраняется, отталкивается от дивана и садится, повернувшись ко мне спиной. Ведет плечами, ерошит свои непослушные темные волосы.
— Фотосессия через час, — говорю я и тут же выпаливаю то, что очень меня беспокоит. — И Марта Сергеевна, кажется, видела нас.
— Да пофиг, — отзывается Гордей и поднимается с дивана. Начинает, наконец, поправлять свои штаны. — Видела и видела. У нее самой есть взрослый сын, так что я думаю, она в курсе, что парням иногда нужно трахаться для здоровья.
— Но я…
— Что такое, Бельчонок? А, переживаешь, что она может подумать о тебе? Ну, мне кажется, этот вопрос не должен волновать тебя с того момента, как ты согласилась стать моей личной персональной шлюхой.
— Я не…, - задыхаюсь, тоже вскакивая.
— Все не так. Не так, совсем не так…
— А как?
Я молчу и отворачиваюсь.
Он подходит ко мне со спины, прижимается и крепко сжимает ладонями мои плечи.
— Согласилась. Именно с такой формулировкой, какую я озвучил. И я, как ты тоже в курсе, принял твое предложение. Дай мне свой номер и после работы я скину тебе, когда и где хочу тебя трахать.
Я закусываю губу, чтобы не расплакаться.
— Или передумала и мне подыскивать на эту роль кого-то другого?
Голос ровный. Мне кажется ему без разницы, что я сейчас скажу. Действительно, реально глубоко все равно на мой ответ.
Утром, на свежую голову все видится в несколько ином свете, чем ощущалось ночью, когда он, будучи сильно пьян, просил повторять раз за разом, что я его люблю. Особенно после того, когда спросонья он перепутал меня с какой-то другой девушкой. И все же, все же, все же…