Запретная. Не остановить
Шрифт:
— Ты сама его оплачивала, только что, — произносит он, наконец.
— Да… но…
— Лучше подумай, как будешь справляться дальше, — перебивает Гордей. — Мы можем нанять тебе помощницу.
— Я… пока что не думала об этом. Как-нибудь справлюсь. Еду буду заказывать по интернету. В общем-то, нормально. Дополнительно никого не нужно.
— Хорошо. Но если передумаешь, дай знать. Я… помогу.
— Хорошо. Спасибо большое, — благодарю его.
Всю оставшуюся дорогу до моего дома мы молчим. Я опускаю вниз стекло, и лицо обдувает
Соскучилась. За время, проведенное в палате, так отвыкла. И тянет поскорее все восполнить.
— Если хочешь, на днях прокатимся в парк, или на набережную, — бросает Гордей небрежным тоном.
Я улыбаюсь, и согласно киваю.
— Хочу. Если, у тебя не будет других планов.
— Договорились.
Я улыбаюсь шире, а Гордей тормозит на светофоре.
Какая-то девушка с остановки смотрит на капот. Потом переводит взгляд на Гордея, а следом на улыбающуюся меня.
На ее лице так много всего читается. Жадность, с какой она пожирает глазами дорогой автомобиль. Заинтересованность, едва ее взгляд перемещается за мою спину. Недовольство и зависть, когда скользит по мне. А еще острое, болезненное сожаление.
Точно такое, какое охватывало недавно и саму меня, когда я думала, что все у нас потеряно. За исключением, разве что, машины. Меня всегда интересовал только сам Гордей.
И… мы не расстаемся с ним совсем. Мы договорились поехать с ним на прогулку.
Мы паркуемся у моего дома, и Гордей с Ви, которая лихо заезжает на парковку сразу следом за нами, снова помогают мне во всем. Выйти, подать костыли, донести вещи.
Я чувствую себя окруженной заботой и защитой.
— Не хочешь остаться на чай? — спрашиваю я у Гордея, и он согласно кивает.
— Я протру пыль, быстренько вымою полы, и поеду, — сквозь шум воды доносится из ванной голос Ви. — Дальше сами.
— Виол, не стоит, — начинаю я, останавливаясь в дверях.
— Что не стоит? Или ты будешь этим заниматься, прыгая на одной ноге? А может Гордею прикажешь мыть у тебя полы, а?
— Ви!
— Он, конечно, сделает, — говорит она, и понижает голос на пару тонов. — Все, что ни попросишь, Арин. На случай, если ты не замечаешь. Вот вообще все, что угодно, имей в виду. Но думаю, все же не стоит так злоупотреблять.
— Он… просто помогает мне. Между нами ничего нет. Все кончено.
Говорю, а сама вспоминаю, как просила его меня поцеловать.
Хорошо, что тогда нам помешали. Хорошо.
— Да-да, я знаю, не стоит повторяться, — говорит Ви. — Где у тебя тут моющие средства?
Мне кажется, она просто желает переменить тему, и я с радостью ее поддерживаю.
— Я поставил чайник, — говорит Гордей, едва я появляюсь в кухне.
Она небольшая, но уютная. Места совсем мало еще из-за того,
Я ковыляю к нему, сажусь, и отставляю костыли.
— Спасибо, Гордей. Мышцы так болят, с непривычки.
— Ничего, привыкнешь. Заодно немного подкачаешься.
— Думаешь, надо? — неосознанно провоцирую его, прежде, чем успеваю стушеваться.
— Ну…, - тянет он, и склоняет голову на бок, будто раздумывает.
— Мне кажется, я и так отлично выгляжу, — заявляю я.
Улыбаюсь, и закидываю ногу на ногу.
Ну и что, что гипс. Он видел меня в гораздо более плачевном состоянии. Он… видел меня в любом состоянии, и это его не отпугнуло.
— Отлично, — улыбается он. — Гораздо лучше, чем, когда хмуришься.
Мне нравится, что мы с ним разговариваем. Больше, чем за весь период знакомства, и даже если ни о чем, это тоже нравится, это очень приятно.
— С едой у тебя тут туго, — говорит Гордей, заглядывая в холодильник. — Закажем что-нибудь?
— Да, давай.
Гордей подходит, и садится рядом со мной. Его близость делает меня чуточку пьяной, слегка навеселе.
Мы достаем телефоны, и открываем сайт интернет магазина.
Время пролетает незаметно.
Гордей принимает доставку, раскладывает все продукты по местам. Ви заканчивает уборку.
Мы все вместе едим салаты из контейнеров, пьем чай, после чего сестра прощается, собирается, и в две минуты исчезает за порогом. Я иду в душ.
Я не прогоняю Гордея, жду, когда он сам решит, что ему пора уходить. Возможно он уже уехал, пока я не меньше часа возилась, изворачивалась, чтобы не намочить больную ногу.
Но, когда я неуклюже вываливаюсь из ванной, освеженная, с распущенными по плечам влажными волосами, и вместе с тем ужасно неповоротливая из-за костылей, то нахожу его в комнате.
Развалился на моей кровати поверх покрывала, одна рука подпирает голову, во второй пульт от телевизора.
Он смотрит какой-то фильм. Кажется, что расслаблен.
Выключает звук.
Переводит на меня взгляд, но я не могу понять, о чем он сейчас думает. Мысли его я по-прежнему читать не научилась.
Сама же…
Я могу сделать все, что угодно.
Сказать ему, чтобы уезжал. Мне кажется, он не станет спорить. Поднимется с кровати, попрощается со мной, может даже чмокнет в нос, и уедет.
Спросить, почему он до сих пор этого не сделал. Но вместо этого я…
Ничего не говорю.
Добираюсь до кровати, сажусь на нее, откладываю костыли, и поворачиваюсь к нему.
— Подвинься, — прошу я, а когда он чуть сдвигается, ложусь рядом с ним.
— Что за фильм?
— Погони. Не знаю точно, включил первое попавшееся. В общем, ничего особенного. Если хочешь, выберем что-то на твой вкус.
— Нормально, можешь снимать с паузы, — говорю я, но Гордей не спешит это делать.