Запретное целительство. Сеньорита Смерть
Шрифт:
Конечно, Корбина мучили угрызения совести. Обладай он настоящим благородством, то даже ценой ссоры с Лауро добился бы, чтобы целительницу не впутывали в конфликт между Понтификом и Фоскарини. Но Лау был прав. Ей нужна была защита, а им – целитель, на которого можно положиться. Правда, о других причинах, чтобы пока оставить Ренату при себе, дож не сказал, хотя Рихтер о них догадывался.
Например о том, что целительницу, так хорошо знающую о слабых местах повелителя стихий, лучше было держать под присмотром, по крайней мере, какое-то время. Тем более
Нет. У неё есть поддержка. Если он поймёт, что Ренате угрожает серьезная опасность, то сделает всё, чтобы обезопасить её. Амбиции Лауро, или даже канцлера Грейдора, желающего возвести Фоскарини на трон Лермии, и получить надежного союзника против Алерта, не стоили жизни невинных людей.
Но об еще одной причине удержать Ренату подле себя Рихтер старался не думать. Возможно, дело не только в Лау. И все рациональные объяснения, что лермийке лучше остаться под его покровительством скрывали лишь одно. Повелитель стихий просто не хотел, чтобы она уезжала. Рената нужна была ему не как маг и не как свидетельница, а просто... нужна.
Потому что если это так, то он тот еще эгоист. И стоит Ренате об этом догадаться, понять, насколько он жалкий, как она начнет презирать его еще больше. Пусть лучше думает, что во всём виноват коварный Лауро Фоскарини, а он сам...
– О, так это же игра в доброго и плохого полицейского, – пробормотал себе под нос Рихтер.
Именно в этот момент раздался звук шагов, и проем беседки закрыла высокая тень.
– Разговариваешь сам с собой? Всё так плохо? – весело спросил Лауро, хотя веселье его, как показалось Рихтеру, было несколько фальшивым. Да и тень беспокойства, отпечатавшаяся в усталой линии губ, наводила на размышления.
– Всё как и должно быть. Размышляю о том, до какой низости опустился.
Дож, не дожидаясь приглашения, зашёл внутрь, и растянулся на прохладной беседке, закрыв свой единственный глаз. Но сонным он не выглядел. Рихтер заметил, что из кармана Фоскарини торчит уголок белой бумаги. Судя по всему, он получил какое-то известие, которое захотел обсудить.
– Считаешь себя плохим человеком, Корбин?
Прежде чем приступить к деловой беседе дож решил прощупать почву. Значит, ничего экстренного.
– Не без того, – неохотно кивнул маг, аккуратно опуская кролика на деревянный пол. Тот, немного удивленный неожиданно свалившейся на него свободой, дернул длинными ушами и озадаченно покосился на Рихтера.
– Но плохие люди не мучаются угрызениями совести. Они всегда находят себе оправдания, и идут дальше. Да и твое беспокойство понятно.
Грейдорец топнул ногой, и глупое животное тут же рвануло под скамейку.
– Правда?
– Ты ведь неравнодушен к сеньорите Бьянки. Неудивительно, что ты так волнуешься о том, как выглядишь в ее глазах.
Фоскарини был неприятно проницательным. Он сразу понял,
– Неужели я так предсказуем?
– Хм... Уж что-что, а сердечные муки я распознать могу. Тем более что недавно ко мне заходила целительница и уточняла, на самом ли деле она нужна нам, для того чтобы оправдать тебя перед судом Престола.
– То есть она решила, что я могу её обманывать.
– Очень осторожная девочка, неправда ли?
Рихтер заглянул под скамейку, поймал забившегося к металлической решетке кролика, и вынес его в сад. А когда вернулся, Лауро уже сидел прямо.
– Ты ведь здесь не для утешений, Лау?
– Нет, мой друг. Хочу поделиться с тобой интересными новостями. Из столицы пришло письмо. У нас будут гости, поэтому поездка откладывается на несколько дней.
– В чём дело?
– В недавнем покушении на Сонди и Бьянки. Как оказалось, оно было не единственным. В столице были попытки нападений на полдюжину магов за одну лишь неделю, да и в провинциях неспокойно. Убитых пока немного, в половине случаев пострадавшие отделались испугом или легкими ранениями, но сама тенденция...
– Эти случали связаны?
– Возможно, – пожал плечами дож, протягивая распечатанный конверт. – Престол неохотно делится информацией. Зато с удовольствием сует свой нос куда не просят.
И в самом деле, в официальном письме от Престола не предлагали сотрудничество, лишь писали о том, что направляют людей для «надлежащего расследования», и требовали полного им содействия.
– И кто этот падре Кардильеро? – разглаживая белый лист на коленях, спросил маг. – Никаких регалий не указано.
– Ищейка Агастуса.
– А, инквизитор.
Фоскарини поморщился.
– Теперь их так не называют. Кардильеро большая шишка, едва ли он приедет только ради покушения на ничем не примечательных магов. Думаю, его больше интересуешь ты.
– Что ж, тогда это взаимно.
***
Рената Бьянки
В этот раз Рихтер постучал в двери, а не стал лезть в окно. Я поспешно затащила мага в комнату, не желая, чтобы его заметили.
– Что ты тут делаешь, Корбин? – спросила, запахнув халат на груди. Хотя в этот раз моя сорочка едва ли могла хоть кого-нибудь соблазнить. Но видимо, у Рихтера было хорошее воображение... или память. Потому что он разглядывал меня так, что даже стало как-то жарковато.
– Мы не все с тобой обсудили, Рената.
– И ты пришёл ко мне почти в полночь ради разговора? Ты мог бы подождать до утра.
– Мог, – не стал спорить Рихтер. – Ты меня раскусила. На самом деле я потерял запонку в твоей спальне и решил её поискать.
– Правда?
– Чистейшая!
– Только ведь на тебе не было запонок в тот день.
– О! Получается, я ошибся.
Маг устало сгорбился, и смиренно опустил голову, будто ждал, как я прогоню его прочь. Сложно было удержаться, и не потрепать Корбина по светловолосой макушке, как огромного пса, нашкодившего, но вполне себе славного.