Запретное целительство. Сеньорита Смерть
Шрифт:
– Что случилось?
– Плечо. Может, повредил, пока забирался. Или последствие чертового покушения.
– Как болит и где? Раздевайся!
Я сама помогла снять Корбину рубашку, и не слушая вялых возражений, уложила мага в кровать. След от целительского проклятия еще остался, но влиять на самочувствие никак не мог. Мышцы не были зажаты... и никакой боли. А Рихтер все продолжал кривиться и вздыхать, изображая самого несчастного человека на свете. Я молча смотрела на это представление, до тех пор пока северянин не стих, с любопытством скосив
– Корбин, ты же знаешь, что целители могут определить, чувствует ли пациент боль или нет?
– М-да?
– Да. И сейчас у тебя ничего не болит. Пока еще. – Я ткнула пальцем под обнаженную лопатку, и Рихтер дернулся. – Ну и что за представление?!
Он перевернулся на спину и белозубо мне улыбнулся.
– Я давно кое-что заметил, а сейчас решил проверить свои предположения. Ты не любишь, когда тебя трогают. Но когда нужно, например, для лечения, все твои страхи пропадают. Поэтому, не хочешь поиграть в одну игру?
Он поманил меня пальцем, и я неохотно склонилась.
– Если хочешь, – шепнул он, – можешь взять всё в свои руки.
Сердце забилось как бешенное, а кровь прилила к щекам.
– Как, например?
– У меня есть парочка идей, но если я подскажу тебе, то будет не интересно. Так что... делай что хочешь. А я обещаю не сопротивляться.
Рихтер был прав. Пока он вел себя смирно, мне было с ним легко. Но стоило грейдорцу проявить хоть какую-то инициативу, как я тут же терялась. Казалось, что в любой момент он набросится на меня, и легко, без всяких усилий, сомнёт.
Не будет сопротивляться, значит... Я молча спрыгнула с кровати, и зарылась в шкафу. Где-то здесь... Нашла!
Глаза грейдорца округлились, стоило ему увидеть, что у меня в руках.
– Боюсь спросить, но зачем ты взяла с собой в поездку веревки?
– У одного из дорожных чемоданов сломались замки, пришлось перевязывать бечевкой. Ты... ты ведь не возражаешь?
Рихтер неверяще покрутил головой и ущипнул себя.
– Это ведь не сон, да? Я абсолютно не возражаю! Если, конечно, ты не собираешься меня связать, чтобы позвать сюда Ласкане, например.
– И зачем мне звать Вико?
Маг густо покраснел.
– Мы не все знаем о вкусах друг друга.
– Так тебе нравятся мужчины? – я не смогла скрыть разочарование в голосе.
– Мне?! О нет! – Рихтер было подскочил, но заметив, как я шарахнулась от него, тут же улегся оловянным солдатиком. – Можешь привязывать меня. Постараюсь тебя больше не нервировать.
В процессе я немного увлеклась, и кажется, немного встревожила этим Корбина. Он дернул одной рукой, другой, проверяя крепость веревок, которые я прикрепила к кованной спинке кровати.
– Эм-м-м... Где ты этом научилась?
– Один рыбак в Меноде учил Лучи вязать морские узлы. И я как-то тоже увлеклась. Тебе не натирает?
– Нет. Но знаешь... Я как-то больше фантазировал о шелковых ленточках. А сейчас чувствую себя кроликом, которого собираются разделать.
Мой порыв был ужасно странным,
То есть представляю, спасибо совсем свежим еще впечатлениям о наших поцелуях на берегу. Но сейчас то все происходит на здоровую голову. Вроде бы.
– Поговорим? – предложила я робко.
Рихтер с некоторым трудом уселся и капризно попросил:
– Подложи мне подушку под спину. Ага... И нос почеши. Да-да, вот самый кончик... Знаешь, теперь уже я как-то не настроен на разговоры, потому что испытываю вполне определенный дискомфорт. И совсем не в руках.
Я проследила за взглядом Рихтера. В его штанах явно стало тесно.
– О!
– Вот именно!
Глава 40. Шаг вперед
Не надо слов — плюшки подгорают...
(с)
Корбин Рихтер
Повелитель стихий как-никогда жалел, что не обладает даже зачатками ментального дара. Сеньорита Бьянки оказалась более неординарной и интересной личностью, чем он мог представить. И уж точно более решительной.
Хотя переступить через себя, точнее, через свои представления о себе ей было непросто. На щеках горел стыдливый румянец, прохладные пальцы, касающиеся его шеи и груди, чуть дрожали. Рихтер прикрыл глаза, скрывая хищный голод, который мог испугать лермийку, и концентрируясь на волнующих ощущениях.
Рената поцеловала мага в висок, затем в уголок рта, и только после уже по-настоящему. Прикосновения мягких, немного шероховатых губ со вкусом терпкого вина становились все смелее, а поцелуй все глубже. Может, Ренате и не хватало опыта и уверенности, но её старательность и искренность с лихвой все искупала. Рихтер поддался вперед, натягивая веревки, и целительница хрипловато рассмеялась. Она развязала ленту в его волосах, и медленно провела пальцами до затылка, заставляя мага откинуть голову назад и открывая доступ к шее. Рената лизнула бешенно бьющуюся жилку, оставляя влажный горячий след на загорелой коже, и мужчина тихо застонал.
– Что ты хочешь, чтобы я сделала, северянин? – спросила целительница.
– Разденься.
Рената неторопливо поднялась и потушив лампу, скинула халат. В призрачном лунном свете, льющемся из приоткрытого окна, её тонкая грациозная фигурка и сама будто бы сияла. Лермийка дразнящим жестом откинула волосы за спину, и Рихтер глухо сглотнул. Нежно-персиковый шелк, струящийся по телу, едва ли что скрывал.
– Это тоже снять?
– Нет. Иди ко мне. – Обычно словоохотливый повелитель стихий говорил тихо и отрывисто.