Запретное целительство. Сеньорита Смерть
Шрифт:
Выйдя и закрыв за собой дверь, я вздохнула. Ох, Лучи, тебе совсем не следует знать, что твоя тетушка совсем не такая добродетельная женщина, какой ей следует быть. Для тебя ничего не должно измениться.
Для меня же... Это только одна ночь. Без продолжения и обязательств. Ради того чтобы понять, что я все еще живая. Ради того, чтобы излечиться от застарелого и болезненного страха. А Корбин Рихтер лишь лекарство, к которому я просто не успею привыкнуть. Поэтому больше никаких сомнений и угрызений совести!
Пользуясь редкой возможностью заняться
У гардероба я снова зависла. Должна ли я надеть платье, или игриво накинуть халат на голое тело? Нет, это точно перебор. Будет выглядеть так, будто я каждую ночь привожу к себе любовников. Лучше под низ оставлю неглиже, купленное в жажде красоты еще в столице, но так не разу и не надетое за несколько лет. Не слишком развратное, но все же и не одна из скучных ночных рубашек, которые я обычно носила.
На часах уже было одиннадцать, и я начала волноваться. Я налила себе вина из открытой днем бутылки, и уселась в гостиной, пытаясь представить, как всё пройдёт. Безуспешно. Воображение, еще днем подкидывающее мне весьма развратные картинки, нынче пасовало. Стоит предложить ему выпить, или завести светскую беседу? О, я совершенно ничего не знаю о светских беседах или флирте. Разве что могу рассказать что-нибудь смешное из своей медицинской практики. Потому что танцевать, или что там полагается при соблазнении, я точно не буду.
Опыта в любовных тайных встречах у меня не было, но Корбин Рихтер наверняка знает, что и как нужно делать правильно. Так что просто доверюсь ему.
Повезло, что дверь в мою спальню была приоткрыта, и я услышала подозрительные шорохи и... стук в окно? На третьем этаже?! Я поспешно рванула свою комнату. Оконные ставни были приоткрыты, впуская в комнату свежий воздух, а на фоне темного неба светлела взлохмаченная макушка Корбина Рихтера. В зубах он держал цветок. Заметив меня, он что-то замычал, и задергался. Я не сразу поняла, что Корбин просит ему помочь.
Поспешно избавив мага от несчастного растения, пожалованного и перекусанного в стебле, я спросила:
– Почему ты не перелезешь?
– Силы... кончились. Дай руку!
– Шутишь? Ты в два раза тяжелее меня! Я тебя не то что не смогу вытащить, но сама упаду. Но не беспокойся. Если все же свалишься, то первую помощь я окажу.
– Сеньорита... такая добрая, – прохрипел Рихтер. С трудом подтянулся, и буквально перевалился через подоконник. – А-а-а! Это было ужасно! Силы кончились еще на середине пути, и так я почти полз по стенке.
– Как? Тут почти зацепиться не за что!
– С помощью магии стихий. На несколько секунд полёта
Рихтер растянулся на полу, и задумчиво потрогал свои припухшие и кровоточащие губы.
– Кажется, роза была не лучшим выбором. Шипы – ранят...
– Какое мудрое, и удивительно точное утверждение!
– Не издевайтесь, фрейлейн!
Я достала из аптечки ватку и пропитала её травяным настоем на спирту.
– Не могу удержаться. Я уж думала, что такой взрослый и опытный мужчина едва ли будет делать глупости, больше подходящие юнцам. Вот, приложи к ранкам, а рот прополоскай вином. Этого будет достаточно.
– Поцелуи противопоказаны? – уныло уточнил маг.
Не удержалась, и всё-таки рассмеялась. Рихтер улыбнулся и тут же болезненно сморщился.
– Я постараюсь что-нибудь придумать, – пообещала магу. – И все же стоило войти через дверь.
– Во-первых, это было бы скучно, а во-вторых, меня могли заметить, – сказал Рихтер, усаживаясь в кресло и с благодарностью принимая бокал вина.
Я фыркнула.
– А так летающий грейдорец никого, конечно, смутить не мог.
– Я был осторожен! И кстати, где моя роза?
– Я её выкинула.
– О-о-о. – Уголки тонких губ грустно опустились. – Дурацкая книжка.
– Какая?
– Да не берите в голову. Так что там насчет поцелуев? Мне, кажется, стало немного лучше!
Я покраснела, и нерешительно предложила:
– Давай посмотрю.
Рихтер потянул меня к себе на колени, и я не то чтобы сильно сопротивлялась.
– Только посмотришь?
Кажется, мое лечение все же не требовалось, хотя наш первый поцелуй в эту ночь получился болезненным для Корбина. Но это его нисколько не остановило. Полы халата разъехались, и рука мужчины тут же легла на моё обнаженное колено. И замерла.
– В чем дело, Рената? – тихо спросил Корбин, оторвавшись от моих губ. – Если ты не хочешь, то не обязана ничего делать.
– Всё нормально.
– Ты сейчас вся как натянутая струна. И глаза такие... испуганные.
Я забрала бокал у Рихтера и залпом его осушила.
– Поставлю, мешает.
Спиной я чувствовала внимательный взгляд Рихтера на себе. Я задержалась у столика, не в силах повернуться. Мой бокал был все еще наполнен. Допить что-ли?
– Алкоголь может дарить веселье, – мягко сказал северянин. – Но еще он притупляет страх и другие чувства. Ты этого хочешь?
– Я просто волнуюсь и хочу расслабится. Что бы ты обо мне не думал, но мужчины не то что частое явление в моей жизни.
Рихтер обнял меня со спины, и прошептал на ухо, щекоча его своим дыханием:
– Мы можем не торопиться. Просто поговорить.
– Не хочу я с тобой разговаривать.
Получилось как-то по-детски обиженно. Но разговор с грейдорцем меня совсем не отвлекал и не развлекал, как обычно, и я чувствовала себя всё более неуютно. Внезапно Рихтер дернулся и негромко застонал. Я тут же развернулась, не разрывая объятий.