Запретные связи. Измена
Шрифт:
Видя мое состояние, бабушка прекращает задавать вопросы. Меня трясет. Кажется, что температура тридцать девять. Меня одолевают галлюцинации.
Бабушка ведет в дом. Я бросаю сумку на пол и оседаю на диван. Она несет здоровую коньячницу, наполненную чуть ни до краев.
– Пей!
Я выпиваю. Бабушка укладывает меня на диван, накрывает пледом, и я проваливаюсь в тяжелый, но такой спасительный сон…
На часах – три ночи. Я ни в одном глазу. Вся простынка сбилась, потому что я ерзаю, ворочаюсь,
Сажусь на постели. Три тридцать. Хочется есть. Да, я обычно перекусываю после ужина, так как ложусь спать поздно. Здесь мы ели в семь с чем-то. А потом я заказывала одежду и в одиночестве смотрела телевизор…
Ладно, пойду на кухню. Ну не убьют же они меня за это.
Надеваю халат, который мне вчера выдали. Он полностью высох, снова пушист и приятно прилегает к телу.
В доме темно, но глаза привыкли к темноте, и в окна светит яркая луна. Ориентироваться несложно. Открываю холодильник.
– И что это мы тут делаем?
Я вздрагиваю. В темной столовой стоит Игорь в пижамных шортах, сложив руки на груди.
– Еду краду! – огрызаюсь я. – Заснуть никак не могу. Вы вызвали неприятные воспоминая.
– Понимаю. Я тоже не сплю. И давай уже на ты. Мне было приятно, когда ты вчера так ко мне обратилась. Пусть и с неприятным вопросом. Ладно. Эту тему оставим на время.
Игорь идет в кухонный отсек.
– Накрывай. Очень вкусно, хотя вроде ничего особенного. Надо закон выпустить, чтобы всех девушек отправляли в кулинарный колледж.
Он смеется. Блин, Синяя борода, поборник патриархата.
– И Мадеру неси. Где вы там ее с Митричем спрятали.
Мадеру мы не прятали. Я ее поставила в огромный винный шкаф.
Почему-то впервые за долгое время улыбаюсь. Нет, там внутри еще все сплетено в тугой узел. И сердце слишком часто начинает громко стучать от страха. Но один из камешков, лежавших большой грудой на душе, совершенно неожиданно скатился вниз…
Я достаю два бокала-тюльпана и разливаю нам Мадеру. Аккуратно вытираю салфеткой каплю, стекающую от горлышка. Автоматически продолжаю стоять возле стола…
В ресторане, чтобы все контролировать от и до, я часто выходила к особо важным клиентам вместо сомелье. Конечно, каждый гость должен быть особо важным. Но на деле так не получается. Все время приходит кто-то, кого тебе надо обслужить по выше чем высшему классу.
Я обожаю составлять винные карты, находить интересные сочетания напитков с блюдами, подбирать бокалы, смотреть, как выходит пробка, полностью подвластная движениям моих рук…
– Ты чего стоишь-то? – Игорь смотрит на меня слегка озадаченный. – А! Понял! Ты же прислуга. Но, задохлик, здесь ты несколько на иных правах. Пока не хозяйка, – он поднимает указательный палец и машет им, как родитель неразумному ребенку, – однако уже и не просто повариха. Садись.
И почему он называет меня задохликом? Сто семьдесят сантиметров и пятьдесят пять килограммов. Бабушка считает, что мне надо поправиться. Иначе, будут проблемы с беременностью: «Слишком худым сложно забеременеть, выносить и родить!». Вадим, кстати, очень настаивал на ребенке. Наверное, думал, что так я от него никуда не денусь.
Короче – не выгляжу я тощей! Вопреки мнению Игоря и бабушки!
Тем не менее, сажусь. Чего, правда, стоять. Все остаточки от ужина на столе. Бутылка тоже. Подавать больше нечего.
– Давай выпьем за наше знакомство, – предлагает Игорь. – Понимаешь, думал долго буду искать такую как ты. Тебе тоже было бы сложно мужика найти. В общем, это судьба!
М-да, он в своем репертуаре. Не то, чтоб он мне совсем не нравился. Нет, Игорь магнитит, притягивает к себе. Такой тип раньше мне не встречался. На деда он не похож. Тот – мужчина старого типа, как Крестный отец из самого первого, старого фильма. От Игоря, скорее, веет опасностью, угрозой. Вроде, он тебе не угрожает, а все равно боишься сделать что-то не так. И его грозные окрики говорят о том, что – да, он способен на многое.
Вижу, что в его бокале почти нет вина. В ресторане положено сразу подойти и подлить. Во многих местах официанты специально наливают больше положенного – полный бокал. Доказано, что психологически клиент быстрее выпивает бутылку, если ему наливать полные бокалы. И потом, соответственно, заказывает новую. Но по канону наливать каждый напиток надо по-своему. Красным бокал наполняется на одну треть. Если так положено – пусть клиент пьет медленнее – значит так положено. В солидном заведении иначе быть не может…
Доливаю Игорю четко до двух третей.
– Задохлик, я понимаю, что ты профессионально умеешь наливать вино, – Игорь берет мою руку в свою и забирает бутылку. – Давай-ка, сделай еще несколько глотков, и я тебе налью сам. Женщине не годится наливать мужчине и себе. Если за столом есть мужчина, он и обязан разлить алкоголь. Поняла?
Киваю, а что еще делать.
У нас в семье в этом плане своеобразное распределение обязанностей. В доме у деда наливает прислуга. Он себе создал миниресторанное обслуживание. Но сомелье приглашается только, когда приходят гости, причем, не ближняя родня. Нас он за важных гостей не считает – мы можем за столом обойтись и обычным обслуживанием, без излишеств. У мамы разливает ее домработница. Тоже, понятно, по особым случаям. Так-то мама не брезгует и сама налить. Папа всегда себе сам – других он редко спрашивает, когда хочет выпить.
У бабушки пьют редко. Но для гостей она, конечно, напитки сервирует. Если народу много, заказывает кейтеринг, если мало – обслуживает ее домработница, как у мамы. Когда бабуля переехала к маме, то домработницу забрала с собой. Как уж они там уживаются с маминой на одном пространстве, не знаю.
В общем, нет у нас в семье такого правила, чтобы мужчины наливали. Вадим, между прочим, только радовался, что я у него такая умелая, и никогда бутылку у меня из рук не вырывал…
Мы сидим с Игорем на кухне до шести утра. В основном, он травит анекдоты и какие-то байки якобы из жизни знакомых. Но у меня есть подозрение, что он их в Интернете вычитал. То ли от алкоголя, то ли действительно у него получается смешно рассказывать, но я искренне смеюсь. Тем более, что Игорь все это говорит с совершенно серьезным лицом. Изредка только подмигивает, и это смешит меня еще сильнее.