Запретный Дворец
Шрифт:
– Ничего себе Сорин засуетился! – присвистнул он и пробормотал в сторонку: – Мне бы его прыть…
– Я пыталась вразумить его, насколько глупа эта затея, – продолжала Шари, – но он просто меня не слышит. Его заклинило, как ржавый замок, хоть лом в руки бери.
– Ты с ломом не торопись пока… – тоном представителя стражи, пресекающего правонарушения, предупредил её Кливар. – Успеешь. Я не понял, чего ты хочешь от Ямока? Чтобы он арестовал Сорина за глупые идеи?
– Я хочу, чтобы он повлиял на Сорина. Если он не прислушивается ко мне, может, он прислушается к дяде. На худой конец, да, можно запереть его где-нибудь, – в отчаянии Шари готова была обратиться
В тишине, нарушаемой звуками из дома поставщика, они оба размышляли над проблемой. Кливар спустя время признал:
– Затея и впрямь сумасшедшая. Ямок будет не в восторге. Могу себе представить, как ты гневалась на Сорина, когда услышала об этом.
– Д-да, было дело, – не хотелось признаваться во всплеске эмоций Шари.
– В какой-то мере я даже уважаю его целеустремлённость, – честно сказал он. – Нужно ведь и печати, по крайней мере, в консульствах двух миров получить, договориться об аренде дирижабля, найти спутников, нанять команду… – Трудность всех процедур разрушала сказочность Соринской мечты. Кливар покачал головой. – Но в остальном это чистое безумие, и ты абсолютно права, что пытаешься его остановить.
Шари коротко посмеялась. На удивлённый взгляд собеседника, что такого смешного он сказал, она пояснила:
– Я вчера говорила об этом с Лиссаром…
При упоминании имени больного друга Кливар окаменел. Он поджал губы и сощурил глаза, хвост наконец-то замер, вытянувшись вдоль тела и загнув кончик крючком. Шари видела, как злит его упоминание о Лиссаре, но не собиралась потакать его капризам.
– И что же сказал Лиссар? – процедил сквозь зубы Кливар.
– Предложил мне пойти вместе с Сорином, – выдав ещё один смешок, ответила Шари. Слова друга отчего-то веселили её, казались невероятными и потому забавными.
– Хах, чушь какая, – выдавил из себя Кливар. – Не хватало ещё и тебе отправиться в Запретный Дворец. Сорин хоть как-то может сойти за Рискнувшего, с его-то тягой к переменам и саморазрушению, да и с его внешним видом. Но ты…
– Что я? – с вызовом спросила Шари. Ей не нравился тон, каким тоном он отзывался о ней и её брате.
– Да брось, Шари, путешествия, ну это же совсем не твоё! Это Сорин весь в вашу матушку пошёл, а ты…
– Прикуси. Свой. Хвост, – с паузами произнесла она. Гнев зарождался как пламя огня от спички, брошенный в стог сухого сена. – Если ты сейчас же не прекратишь, Кливар, то скоро по всему Стирданору разлетится весть о том, как городскому стражнику ободрала загривок та самая “некрасивая ратта”, – упоминание прозвища, ходившего за ней по пятам в школьные годы, только подлило масла в огонь.
Но Кливар не испугался. Напротив, встретился с её злым лицом, уголки его губ дёрнулись в усмешке, а хвост выдавал непонятное предвкушение.
– Твои провокации ничего не стоят, Шари, заканчивай представление.
Словно вспышка мелькнула между ними, Шари моргнула и отпрянула, отведя взгляд. Она смотрела в сторону, стараясь успокоиться, отгородиться от захлёстывающих её чувств. Кливар тоже пытался вернуть себе прежнюю уверенность.
«Однажды я был влюблён в девочку со злыми глазами», – его голос прозвучал в голове, как если бы он сказал это вслух прямо сейчас. Шари уставилась на его лицо, и целая часть жизни пронеслась у неё перед глазами за пару секунд.
«Я люблю тебя, – на этот раз голос был её. – Жаль, это не означает, что мы никогда больше не раним друг друга».
– Как удивительно наблюдать подобную перемену, сначала ты злишься на брата, а потом с таким упорством его защищаешь, – пробурчал негромко Кливар, разорвав пелену былого
– Кхм, суть остаётся та же, – она постаралась вернуться в нужное русло, – ни Сорин, ни я уж точно, никуда не идём. И мне нужно, чтобы дядя как-то внушил ему это.
– Сложно будет спорить с начальником стражи, – усмехнулся ратт. – Даже если это твой собственный дядя. Я бы даже сказал, тем более если это твой дядя. У Сорина почти нет шансов.
– Только бы он слегка поостыл, – Шари понимала, к чему относится это «почти». – Чуть-чуть потерял запал, и нам удастся его переубедить.
– Я могу зайти вечером, если нужна помощь, – предложил Кливар будничным тоном.
Шари вспомнила, что в их с Сорином доме отдыхает необычный гость. Такой шок не выдержать даже Кливару, долгое время знакомому с семьёй Шари. Нет-нет, сейчас никого нельзя впускать внутрь. Пока она не разберётся с жителем Верхнего мира, нельзя поднимать шум.
– Нет, – покачала она головой, – не нужно. Я ценю порыв, Кливар, но не надо. К тому же Сорин не планировал возвращаться до конца своей отработки. Сейчас мастерская – его дом. Пожалуйста, попроси дядю навестить его сегодня или завтра. Не думаю, что здесь можно медлить. Когда он рассказывал мне свой план, он был таким…
«…счастливым? – думала Шари. – Воодушевлённым? Как будто что-то отыскавшим?»
– …таким буйным, что ничто не могло его успокоить.
– Я понял, – кивнул Кливар. – Передам Ямоку, как только его увижу.
– Спасибо.
Они знали, как следует прощаться тем, кто имеет схожую с ними историю. Быстро приблизившись, Шари обняла Кливара за плечи и на секунду прикрыла глаза. Его серые волосы смешались с её светлыми прядями, словно после долгой разлуки. Он слишком крепко сцепил руки за её спиной и коснулся хвостом кончиков её пальцев. Ей показалось, что его пробила мелкая дрожь. И, точно пытаясь это скрыть, он быстро отстранился.
– Поцелуй от меня Тари, – решил спрятать за шуткой смятение Кливар.
– Боюсь оглохнуть от его возмущения, – этим способом пользовались они оба.
В столовой никто не обрадовался такой задержке доставки, но ругаться было некогда. С ворчанием и недовольными гримасами Шари вернули к мытью посуды, и работа пошла своим чередом. Её это ничуть не покоробило: она не сталкивалась с требованиями, которые превышали бы её собственные.
На время перерыва Шари взяла миску супа со свежеиспечённым хлебом и, пристроившись за столом, пообедала. К ней подсаживались другие ратты, но бесед не заводили. У всех на языке водились одни и те же вести: Звериная Зараза не выходит за пределы Бурлящего Ручья, из медицинского центра Нижнего мира никаких вестей; пропавшую пару помолвленных видели на дороге вместе с торговым караваном; седой сезон в этом году наступит раньше, чем в прошлом; на участке детей Овейны по неизвестной причине сломалась крыша сарая.
Услышав, как обсуждают их дом, Шари чуть не подавилась. Она напряглась, вслушиваясь, не хочет ли кто навестить их и проверить, утолить природное любопытство. Желанием не горел никто, проломленная крыша не нашла отклика в сердцах раттов, и вскоре болтовня об этом прекратилась.
Вечером Шари возвращалась домой с мыслями о том, что она сделала уже достаточно, чтобы Сорин засомневался в успешности своей затеи. Как бы ей ни хотелось признавать, но Кливар был прав: брат взял от матери её неусидчивость, нетерпеливость и страсть к переменам, а потому готов был сорваться с места в любой момент. Но, равно как и Овейна, он мог так же легко растерять энтузиазм, если не потакать его порывам.