Запретный город Готхэн
Шрифт:
жестокой, как удар меча.
— Я поставил свою жизнь за этот небольшой сверток с бумагами, Конан, —
засмеялся он, когда лезвия ударили друг о друга.
Борьба вокруг замерла, и воины отступили, задыхаясь от усилий и с
окрашенными кровью мечами, чтобы понаблюдать, как их вожди сражаются в
поединке.
Стальные лезвия сверкали на солнце, ударялись друг о друга и отскакивали,
как будто бы наделенные собственной жизнью. К счастью для Конана, его
запястья
а мозг и мышцы, работающими идеально. Турлог бросил против него все свои
врожденные способности, присущие нации отличных фехтовальщиков, всё
искусство обучения мастеров Запада и Востока, всю первобытную хитрость,
приобретенную в бесчисленных и жестоких стычках в отдаленных уголках мира.
Он был выше и имел более широкий размах рук. Раз за разом его лезвие
проносилось рядом с горлом Конана. Один раз лезвие даже коснулось плеча
варвара, из которого брызнула кровавая струя. Не было слышно никаких звуков,
кроме шуршания ног по траве, непрерывного свиста клинков и глубокого, жадного
дыхания сражающихся. Конан все сильнее чувствовал натиск врага. Истощение
борьбой с Малаглином уже начинало собирать свой урожай. Ноги у киммерийца
тряслись, взгляд начал мутнеть. Как сквозь туман варвар видел торжествующую
улыбку, которая появилась на тонких губах гирканца.
И в душе Конана поднялась дикая волна отчаяния, пробудившая его
последние силы. Северянин рванулся в бой с неожиданной яростью умирающего
волка, в мерцающем круге свистящей стали — и вот уже Турлог лежал на земле,
царапая землю конвульсивно скрюченными пальцами, пронзенный острием меча
Конана.
Гирканец поднял остекленевшие глаза на победителя, и его губы скривились
в жуткой улыбке.
— О, Госпожа всех истинных искателей приключений, — прошептал он,
захлебываясь собственной кровью. — О, Великая Смерть!
Турлог откинулся и замер, с бледным лицом, обращенным к небу. Из его уст
полилась кровь.
Гирканцы начали отступать украдкой, словно стая волков после потери
вожака. Внезапно, как будто очнувшись от сна, мантталусанцы закричали и
кинулись на них. Захватчики пустились наутек, а разгневанные жители
Мантталуса преследовали их по пятам, рубя и сеча, пока одни и другие не исчезли
за перевалом.
Конан понял, что Сидрик, забрызганный кровью, но торжествующий, стоит
рядом с ним, поддерживая его измученное, дрожащее тело. Киммериец отер глаза
от кровавого пота и коснулся спрятанного свертка. Многие люди потеряли свою
жизнь из-за него. Но сколько еще, в том числе беззащитных женщин и детей
умрет, если пакет
Сидрик хмыкнул и Конан увидел, как со стороны города, через ворота
которого выходило множество радостных женщин, не торопясь приближается
огромная фигура. Это был Малаглин, лицо которого было опухшим и все в
синяках от стальных кулаков Конана. Король прошел спокойно мимо груды тел и
подошел к обоим воинам.
Сидрик схватил зазубренный меч и, увидев это, Малаглин усмехнулся
разбитыми губами. За своей спиной он что-то держал.
— Не впадай в гнев Конан, — мягко сказал правитель. — Ты не волшебник,
ибо ни один человек не может быть вором, или убийцей, если он сражается так,
31
как ты. И я не дитя, чтобы питать ненависть к человеку, который победил меня в
честной борьбе, и потом, когда я лежал без сознания, ты спас мое королевство. Ты
принимаешь мою руку?
Конан схватил его за руку в знак дружбы к этому гиганту, чьим
единственным недостатком было тщеславие.
— Я очнулся недостаточно быстро, чтобы иметь возможность принять
участие в этом бою, — сказал Малаглин. — Я только видел его конец. Но,
несмотря на то, что я не смог выйти на поле вовремя и побить этих гирканских
собак, мне удалось освободить долину, по крайней мере, от одной крысы,
спрятавшейся в моем дворце. Небрежным движением король бросил что-то под
ноги Конана. Отрезанная голова Ахеба, с чертами, застывшими в гримасе ужаса,
смотрела она на киммерийца.
— Ты хочешь остаться в Мантталусе и быть моим братом, как и братом
Сидрика? — спросил Малаглин, глядя в сторону, где его воины гнали кричащих
гирканцев.
— Благодарю тебя, король, — сказал Конан, — но я должен вернуться к
своим, и мне еще предстоит пройти долгий путь. Я отдохну в течение нескольких
дней и уйду. И все, о чем я попрошу жителей Мантталуса, таких же смелых и
храбрых, как и их королевские предки, так это дать мне немного пищи для
дальнейшего путешествия.
Запретный город Готхэн
После получения свидетельств о подготовке Гиркании к новой войне, Конан
добрался — не без препятствий — до Аграпура. В то же время правитель Турана
разослал гонцов в соседние королевства, с просьбой о немедленной встрече.
Властители Шема, Стигии, Заморы, Кофа, Кешана и Пунта вступили в тайное
соглашение всеобщей защиты в том случае, если гирканцы осмелятся нанести