Запретный плод
Шрифт:
Муравьев сел на стул, наполнил бокалы.
— За тебя, Маринка. Наверное, такие вещи нельзя говорить, но ты — самая настоящая из всех женщин, которые у меня были.
— Учти, я еще не женщина, — с лукавой усмешкой сказала Марина.
— Да это не важно. Все не важно, знаешь… Ты… самая красивая, Маринка, вот и все дела. За тебя!
— Ну ладно, если ты настаиваешь… — с усмешкой сказала Марина. — Я согласна.
Они разом осушили свои бокалы, и Муравьев тут же вновь наполнил их.
— Вкусно получилось, правда? —
— Действительно вкусно, Маринка, — сказал Муравьев. — Но под чьим чутким руководством…
— Я не возражаю, под твоим. Но правда вкусно?
— Очень, Маринка! Выпьем еще раз за тебя.
— Кто бы возражал…
Через полчаса Марина достала из сумочки мобильник, быстро набрала номер.
— Ты кому… — спросил Муравьев, но не успел закончить свой вопрос.
Марина прижала палец к губам, призывая его к молчанию.
— Але, папа? Привет, — сказала Марина в трубку. — Я сегодня не приду домой, ты не волнуйся, у меня все отлично. Где я и с кем, ты знаешь. Пожалуйста, передай маме и Петровне, что я счастлива. Пап, а вот этого не надо. Ты всегда верил мне, считал меня умной девочкой, так поверь и на этот раз. Я знаю, что делаю.
Муравьев пожал плечами, слушая ее монолог, машинально плеснул себе коньяка, выпил. Ну что ж, он сам сделал выбор, да оно и проще. Как говорится, открыл свои карты. Ну а что сделают другие игроки, видимые и невидимые, станет ясно уже завтра.
— Ты волнуешься, Игорь? — спросила Марина, бросая мобильник в свою сумочку.
— Немного, и только за тебя. Наш мир жесток, и непродуманные действия твоего отца могут отразиться на твоей карьере.
— Ты мне поможешь, — уверенно сказала она. — А если тебе будет трудно — я всегда рядом. Так — годится?
— Кто б возражал, — со смехом повторил Муравьев ее излюбленное выражение.
— Я больше не хочу пить, помою посуду и пойду в ванную. А ты принеси мне свою рубашку.
— Да ладно, оставь эту посуду…
— Нет. Утром проснемся, а в раковине непонятно что творится, противно смотреть… Я так не люблю.
Муравьев засмеялся:
— Знаешь, я и сам никогда не оставляю в раковине грязную посуду на ночь. Я «сова» и утром чувствую себя не так комфортно… Поэтому все не очень приятные дела стараюсь завершить вечером или даже ночью.
Он коротко поцеловал ее в губы и пошел в комнату за рубашкой, а Марина уверенно встала к мойке. Уж посуду мыть она умела. Петровна с детских лет приучила ее мыть за собой посуду, сколько скандалов у них было из-за этого! Но получается, мудрая домработница была права, внушая своенравной девчонке, что девушка, даже из обеспеченной семьи, должна иметь кое-какие навыки по ведению домашнего хозяйства, по крайней мере могла хоть вымыть за собой посуду, если рядом нет домработницы. Еще как была права!
Муравьев быстро разложил диван, застелил чистую простыню, сменил наволочки и пододеяльник
В ванной шумела вода, и этот шум возбуждал его. Хотелось вскочить и пойти к Марине в ванную. Но… непонятно, как она воспримет это. Девчонка и так сделала слишком много для того, чтобы он поверил ей, поверил в то, что они могут быть вместе.
Кстати, Арина никогда не мыла посуду в его квартире, да и в своей тоже.
Дурацкая фраза вертелась в голове, мало того, что Цезарь ее сказал, почему-то вспомнилось, что и Киров в своей революционной юности написал родителям: «Рубикон пройден».
Ну, пусть будет так. Рубикон это или нет, а он сделал свой выбор. И к черту прежние сомнения, размышления, страхи! Отныне у него есть своя семья — Маринка.
Она вошла в комнату, остановилась у двери, смущенно улыбаясь. Муравьев рывком сел на постели, судорожно облизнул внезапно пересохшие губы. Она была не просто красивой девчонкой, но — родной и желанной. И… это невозможно было передать словами.
— Что, Игорь? — настороженно спросила Марина.
— Марин… В этой моей рубашке ты… просто фантастика… — прошептал он.
— Тогда я докажу тебе, что это реальность!
Марина подбежала к дивану и прыгнула прямо на Игоря. Муравьев вскинул мускулистые руки, поймал ее, плавно опустил на себя.
— Все равно ты — фантастика, Маринка, — сказал он.
— Как ты это сделал? — удивилась Марина. — Можешь повторить?
— И не подумаю, забирайся под одеяло, а то замерзнешь.
— С таким-то «качком»? — со смехом спросила Марина.
— Если мои мышцы не нравятся тебе — завтра же начну убирать их, стану дистрофиком.
— Мне нравится все, что у вас есть, господин заслуженный кулинар России, — сказала Марина, прижимаясь к нему.
Глава 19
Осенний вечер стремительно съедал белый свет, все вокруг стало серым, скучным вдвойне. Но свет оранжевых фонарей оживил московские улицы. Как будто немного теплее стало в столице, как будто немного уютнее.
— Папа очень любит тебя, скучает по тебе, — сказала Марина, спускаясь по грязной лестнице с шестилетним мальчиком. — Поэтому не обижайся на него.
— Как же, любит! — недовольно сказал Артем. — Он давно уже забыл про меня. Даже на день рождения не приходит.
— Он очень занятой человек, много снимается, часто бывает в командировках.
— Мог бы хоть на час приехать, — гнул свое мальчишка.
— Давай поговорим как взрослые люди, Артемка. Твой папа — известный актер, знаменитый человек. Но актеры, они ведь очень чувствительные люди, понимаешь? Ты смотрел фильмы с его участием, наверное, в глубине души радовался и гордился, а что говорили твоя мама и дядя Гена? Я не осуждаю их, дела житейские, но ты пойми, что папа чувствовал это и… ему было трудно говорить с ними.