Запретный поцелуй. Тайна дебютантки

Крымова Вероника Васильевна

Королева перевела взгляд с Карлейна на Эйдена, её лицо не выражало ничего, кроме непоколебимого самообладания.

— Докажите свои слова, Хардинг, — потребовала она. — У вас есть хоть что-то, кроме громких обвинений?

Эйден выдержал её суровый взгляд.

– Моя сестра, леди Сильвия Фелтон, — позвольте мне так её называть, ибо больше никто не вправе оскорблять её, она и без того долгие годы жила под гнётом презрения и несправедливости. Так вот, Силь вела своё расследование. В то время, как я был поглощён охотой на убийцу нашего отца, она оставалась дома и обнаружила доказательства того, что крупная фабрика по производству мебельной фурнитуры принадлежала некоему высокопоставленному чиновнику.

Полиция слишком явно прикрывала все их нарушения, действуя откровенно грубо. Даже судебные разбирательства превращались в фарс. Эта демонстративная безнаказанность наводила на мысль о том, что за подставными именами скрывается человек с большими связями. И судя по всему, этим человеком был ваш советник лорд Элиот Карлейн.

– Ваше Величество, это абсурд! — продолжал вопить Карлейн, его голос дрожал от страха. — Он лжёт! Если вы позволите ему выйти отсюда живым, он уничтожит всё!

Королева молча подняла руку, и зал погрузился в гробовую тишину. Она обернулась к Карлейну и пристально посмотрела на него, её взгляд словно придавил его к полу.

– Довольно, советник, — холодно сказала она. — Вы получите слово позже.

– Карлейн, как оказалось, использовал фабрики как инструмент для собственной выгоды: обогащался за счёт здоровья и мизерной оплаты труда девушек-работниц, всё выше поднимаясь по карьерной лестнице. Он расставлял своих людей на государственные должности, обрастая паутиной влияния. Сильвия не назвала мне имени, но я к сожалению пообещал ей разобраться в этом деле, как только решу проблему, которая тогда казалась мне более серьёзной. Эх, если бы я только знал, что обе эти ситуации были звеньями одной цепи… Но разгадка обошлась слишком дорого. Сейчас я полностью уверен: тем чиновником был Карлейн. Один из его протеже, граф Фелтон, должен был занять пост министра финансов. Это обеспечило бы Карлейну доступ к казне, избавив его от необходимости возиться с фабриками, которые привлекали излишнее внимание. Однако всё пошло не по плану. Кларк начал шантажировать Карлейна, и правда вот-вот могла всплыть наружу. Репутация графа рухнула бы, и он потерял бы возможность занять министерский пост. Тогда Карлейн принял решение устранить свидетелей, отправив за ними убийц.

Но я нарушил его планы. Прилюдно разоблачив графа, я лишил Фелтона не только шансов на министерское кресло, но и ценности для Карлейна. Советнику пришлось срочно принимать меры, и он допустил ошибку: приказал устранить графа, чтобы все подумали, что это сделал я. Но поспешность сыграла против него, слишком долго оставаясь безнаказанным- теряешь берега и совершаешь ошибки.

Королева сделала шаг вперёд, оказавшись лицом к лицу с Эйденом. Она пристально посмотрела ему в глаза:

– Вы свободны, Хардинг, но это временно, — произнесла она. — Я хочу, чтобы вы вернулись сюда, как только убедитесь в безопасности своей сестры и, надеюсь, принесёте мне доказательства своих слов. Ваше дальнейшее будущее зависит от того, насколько вы выполните своё обещание.

Эйден кивнул.

– Я вернусь, ваше величество.

Королева, удовлетворённая его ответом, слегка качнула головой, позволяя магу покинуть зал. Но прежде, чем Эйден успел уйти, она повернулась к Карлейну.

Её глаза, до этого хранившие ледяное спокойствие, вспыхнули огнём недоброй решимости. Вся её аура внезапно стала грозной, её голос опустился до опасного шёпота, который заставил всех в зале замереть:

– А с тобой Элиот, мы поговорим сейчас .

Советник побледнел, его тело дрожало от напряжения. Он и забыл, что за образом хрупкой дамы скрывается сильнейший маг королевства. Айрис была вербумом, а значит добыть правду для нее не составит особого труда.

***

Вихрь снега и магии кружил вокруг, превращая библиотеку в

хаос из летящих обломков и книг. Я отчаянно отбивалась, но мои движения были неуклюжи, а заклинания ещё несли в себе следы неопытности. Освальд, напротив, двигался с ужасающей уверенностью, словно играя со мной.

Внезапно сильный выброс магии заставил отбросил меня к окну, створки с отворились, с грохотом ударяясь о каменную кладку стен, и я подхваченная ужасающей силы снежным вихрем полетела вниз. Холодный ветер обжёг лицо, а мир вокруг превратился в размытый водоворот слепящего света. Вдох застыл в груди, и времени, чтобы сосредоточиться и использовать магию, просто не было. Земля стремительно приближалась, и я просто зажмурилась, готовясь к неизбежному удару.

Но вместо твёрдой земли мое тело врезалось в мягкий, рыхлый снег, поглотивший падение. Боль пронзила бок, но я осталась жива. Снежинки хрустели подо мной, когда я пыталась подняться.

Тень Освальда уже нависла над ней, кентор выглядел как олицетворение смерти — его лицо исказила холодная ярость, а вокруг поднятых рук закручивались ледяные спирали.

Две серые флеи, сотканные из льда и магии, появились у его плеч. Они наклонили головы, их острые, маленькие клювы напоминали кинжалы. Птицы раскрыли крохотные рты, готовясь запеть песню, которая, как я понимала, сейчас обрушится на меня смертоносной волной.

Я ожидала боли, смерти, чего угодно, но вместо этого почувствовала странное, неожиданное прикосновение. Его холодные губы накрыли мои впиваясь внезапным поцелуем, оставив за собой след, обжигающий и нежный одновременно.

На несколько мгновений лицо мага оказалось так близко, что я могла различить каждый излом его черт, увидеть странную смесь ярости и сожаления в его глазах.

Вихрь снега закрутился сильнее, и, прежде чем я успела что-либо сказать или сделать, фигура Освальда начала растворяться в ледяной буре. Я видела, как его очертания таяли, пока не исчезли совсем, оставив её одну среди уже начавшего таять снега.

Я коснулась губ, которые всё ещё хранили его холод. Это было странное прощание, которое оставило больше вопросов, чем ответов. Нежданный поцелуй, так много значивший для Освальда, в моей душе отозвался лишь глухой пустотой. Он ушел, сохранив мне жизнь.

– Кристель! — услышала я голос Сильвии, и, обернувшись, увидела, как она выбегает из дома. Поскользнувшись на подтаявшей луже снега, она едва удержала равновесие, но, добравшись до меня, тут же заключила в объятия.

– Он тебя не тронул?

– Нет…

Вслед за Сильвией из дома вышел Берти, покачиваясь и держась за голову. Тролль выглядел не менее потрёпанным, чем я. А чуть позже на улицу высыпали слуги — Фарелл запер их в комнатах для прислуги, но как только магия ослабла, они смогли освободиться.

Бертольд, сам еле держась на ногах, схватил меня под мышки и помог встать. Пока я пыталась прийти в себя, Сильвия беспокойно ощупывала мои конечности.

– Ты цела? Ничего не болит?

– Его светлость! — радостно завизжала Фло, заметив, как по подъездной аллее мчится всадник. Герцог Хардинг приближался на вороном коне, взъерошенный, без седла, с безумным взглядом. В мгновение ока он пересёк внутренний двор и остановился прямо перед нами.

– Нас тут убивали-убивали, а Кристель целовали, — пропищала фея с совершенно неподобающим случаю восторгом.

Я стояла напротив Эйдена, в безнадёжно испорченном платье, с разорванным плечом, растрёпанными волосами, спутанными слипшимися прядями, свисающими на один бок. Он тоже выглядел не лучше — раненый, уставший, но живой. Это было главным.

Я шагнула к нему и тут же сильные руки заключили меня в тёплые, надёжные объятия. Ладони нежно скользнули по моей спине, а я уткнулась лицом в его грудь, позволила себе расплакаться.