Запруда из песка
Шрифт:
– Сорок секунд…
Ровный голос, спокойный. Привык, да? Наверное, мне лишь до поры до времени кажется, что невозможно привыкнуть к взгляду чужого. Или Герц и прочие для чужого уже мало интересны, поскольку он имел массу времени вволю покопаться в их душах и теперь интересуется главным образом моей информационной начинкой?
– Тридцать секунд…
Наверное, я прав.
– Двадцать…
Гляди на меня, тварь земноводная, ненасытная, гляди во все гляделки, лезь вовнутрь… Я выдержу.
– Десять…
…и плевать мне на то, что ты выкопаешь там, у меня внутри…
– Пять.
Не успел он сказать «один», как ветвистые сосульки, растущие из чужого, разом вздрогнули и вытянулись, как копья.
34. Загробные жители
Многие готовы скорее умереть, чем подумать. Собственно, так оно и выходит.
– Ничего страшного, – успокаивали меня Моше Хаимович и Карл. – С чужим это случается. Конвульсии происходят через нерегулярные промежутки времени. Возможно, просто моторный рефлекс. Во всяком случае, к нашему переносу в пространстве взбрык чужого не имеет ровно никакого отношения. Случайное совпадение… Быть может, дать вам успокоительного?
Я отстранил их величественным жестом. Транквилизаторов – мне? Как рыхлой бабе? Всю жизнь я признавал только одно успокоительное, оно же, правда, и возбуждающее, смотря по ситуации. Хорошо бы с солененьким огурчиком… Да ведь они не то имели в виду.
Это опять было какое-то подземелье. По виду – не естественная пещера и не старая шахта, а, пожалуй, противоатомный бункер. Или, скорее, пещера, расширенная и переоборудованная под бункер невесть в какие времена невесть каким правителем.
Если пещера или старая шахта, то оно и правильно: незачем копать, поскольку почти все уже выкопано, а глубина достаточна. От астероидного удара, конечно, не спасет, но правители доэкипажных времен, все эти президенты, премьеры, канцлеры, шейхи и даже короли, меньше всего думали об астероидах.
Некоторые из них, уверен, даже не знали толком, что это такое.
Немного болела голова. Наверное, ей и полагалось побаливать: человеческий организм не предназначен для мгновенного перемещения на большие расстояния. А как чужой? Ему тоже не по нраву небольшое, но резкое изменение атмосферного давления и магнитных полей?
Чужой вел себя пристойно, то есть никак. Его выросты не шевелились, и я больше не ощущал на себе взгляда. То ли чужой еще не очухался после переброски себя в другую область земного шара, то ли я ему надоел. Тем лучше.
В том, что мы остались на Земле, я нисколько не сомневался. Сила тяжести была прежней. Вопрос заключался лишь в точном месте нашей локализации на борту Корабля.
– Где это мы? – хотел было я спросить Карла, но он уже унесся куда-то вместе с Емельяном. Магазинер махнул на меня рукой – после, мол, после! – и тоже заспешил вон из галереи. Пожав плечами, я двинулся за ним.
За дверью царил непроглядный мрак. По гулкому эху чувствовалось, что помещение большое, но не чрезмерно большое, уж всяко не стадион. Было прохладно, немного пахло сыростью в странном сочетании с пылью – запах законсервированного, но не заброшенного объекта. Впереди кто-то споткнулся и чертыхнулся голосом Емельяна. Потом зажегся свет.
Н-да…
Ощущение
Магазинер прервал разбег, огляделся, понял, видимо, что незачем так спешить, и начал шумно отдуваться и отирать лицо неизменным платочком.
– Где мы? – повторил я вопрос.
– Каракорум, – выплюнул он в промежутках между судорожными вдохами. – Бывшее… противоатомное… убежище… для верхушки.
Вероятно, также и резервный командный пункт? Индийский, надо полагать? Понятно… В эпоху ядерного противостояния строилось еще и не такое. Странно только, что на этот объект не водят экскурсантов, хотя… это же Каракорум! Где-то недалеко Чогори, он же пик К2, вторая по высоте вершина мира, и поблизости от него целая уйма выбеленных снегом семитысячников. Досужие туристы не валят в эти края толпами, а у альпинистов иные цели. Любопытно было бы узнать: на балансе какого подразделения Экипажа числится сейчас этот объект?
Я даже открыл рот, чтобы спросить об этом, но Магазинер уже отдышался:
– Пойдемте отдохнем. Нам тут пока делать нечего.
– Я мог бы помочь…
– И я мог бы, а не стану. Без нашей помощи они скорее управятся. Идемте, идемте. Разведаем, что здесь и как.
– А вы разве не были здесь раньше?
– Был один раз… Так… Нам, кажется, вон туда.
Он повел меня в слабо освещенный туннель. Черт бы побрал доэкипажных людей-кротов, повсюду они нарыли туннелей! Правда, каракорумский объект все же отличался от уральского: потолок здесь был ниже и не сводчатый, а плоский, а под ногами не наблюдалось ни рельсов, ни шпал. Зато, наверное, поблизости никто не складировал никаких радиоактивных отходов – от этого на душе становилось чуточку легче. Хотя… как сказать. При всем желании уничтожить группу последователей Стентона Капитан не посмел бы приказать разнести вдребезги гору, хранящую в себе миллиарды кюри. Совсем иное дело – этот объект. Его можно.
Но сначала им предстоит найти его.
Я даже удивился тому, как быстро включился в игру. Прошло всего ничего – и вот я уже рассуждаю как преступник… Прикидываю, как скоро противник может обнаружить и накрыть наше новое убежище. А ведь противник-то – верхушка Экипажа с Капитаном во главе! Значит, противник – сам Экипаж. Веселенькое дело…
– Насколько я понимаю, это место дислокации – временное? – спросил я Магазинера. – От силы на несколько суток?
– В корень зрите… Ну вот мы и пришли.
Это был еще один зал, размером поменьше, и опять-таки плохо освещенный. Впрочем, недостаток света не мешал разглядеть следы опалубки на стенах и потолке. Пол тоже был бетонным, без всяких там декоративных плиток, не говоря уже о паркете и коврах. У меня начало складываться впечатление, что давно почившие в бозе хозяева сего убежища были на редкость непритязательными людьми.
Хотя, наверное, объект просто-напросто никогда не был до конца оборудован.
Магазинер нашел электрощиток и щелкнул там чем-то. Свет стал ярче.