Зарубежный детектив 1979

Коллектив авторов

На пути хубилгану попался неглубокий колодец, из которого он напоил коня и омыл запылившееся лицо. Немного отдохнув, Довчин, однако, повернул коня не к монастырю, а к двум оди­ноко стоявшим юртам в часе пути от колодца. Люди, выросшие в степи, видят далеко. Хубилган не ошибся: ровно через час он уже ел вкусные пенки, таящие во рту, запивая их пахучим го­рячим чаем, и вел неторопливую беседу о том, о сем с гостепри­имными хозяевами. В монастырь к хамбе Содову Довчин решил приехать попозже вечером, когда потухнут лампады и жирники в юртах, чтобы никто не увидел здесь редкого гостя.

Возле

юрты хамба-ламы хубилган стреножил коня, снял при­вязанную к седлу переметную суму и потянул за дверную руч­ку. Дверь еще не была заперта и свободно открылась. Хамба Содов, сидевший перед жертвенником за вечерней молитвой, по­вернул голову, но не узнал перерожденца и снова отвернулся, продолжая молиться.

— Вы что-то стали слабы глазами, возлюбленный мой хамба. Услышав знакомый голос, Содов встрепенулся и кинулся на­встречу.

— Да что же это такое делается! Наш дражайший хубил­ган собственной персоной! А я при свете свечи сначала вас не узнал... Какая желанная встреча! Что же мы стоим, проходите скорее, садитесь выше.

1 Приглашать сесть выше — значит приглашать сесть на почетное место, в красный угол.

В юрте хамбы перерожденец чувствовал себя как дома, вы­пил вина, сытно поел и прежде, чем начать обстоятельный раз­говор с хамбой, предупредил его:

— Кроме вас и Балдана, никто не должен знать о моем приезде. Сейчас это для нас небезопасно. Понимаете? Через пару дней я уеду.

Настоятель и перерожденец были откровенны друг с другом. Они во всех подробностях обсудили худонские и улан-баторские новости, поговорили о внутреннем положении в стране, о воз­росшей бдительности революционных аратов и их непримиримо­сти к врагам своей власти. Перерожденец доложил хамбе о по­ездке но худону, в результате которой ему удалось установить тесную связь с рядом монастырей и склонить на свою сторону тамошних настоятелей и лам.

— Как себя показал Балдан?

— Неплохо. Умный и решительный малый, ничего не ска­жешь. Молодость! Молодость, дорогой перерожденец! Японская разведка тоже им не нахвалится...

– Чем он вообще занимается? Что успел сделать для наше­го дела?

– Совершенно неожиданно для меня он оказался прекрас­ным организатором сбора пожертвований на субурган. У этого малого всегда хорошее начало венчает хороший конец.

– Не стану же я посылать к вам, уважаемый настоятель, ка­кого-нибудь никчемушу, — похвалился хубилган. — Ну а что еще он успел сделать?

– Что успел? Во-первых, он проверяет выполнение заданий и регулярно докладывает об этом резиденту японской разведки, а оттуда получает шифровки с новым руководством к действиям и доводит их до нашего сведения. Во-вторых, человек он образо­ванный и легко сходится с людьми. В здешних местах среди ара­тов пользуется авторитетом и влиянием. Благодаря его усилиям и способностям подбирать людей в наш союз влилось еще не­сколько человек, среди которых мне особенно симпатичен наш бывший водовоз Гомпил. Вначале я не очень-то доверял япон­скому посланнику и старался любыми способами испытать его. Мало ли что бывает... Однажды я так испытал Балдана, что от его гнева

сам еле опомнился. Потом как-нибудь расскажу вам об этом случае.

– Хм, японская разведка прислала сюда незряшного чело­века... Но, как говорится, «у змеи пестрые пятна снаружи, а у человека — внутри». Как узнать, что на уме у этого Балдана? Соблюдайте осторожность. Это не помешает.

— Мой дорогой хубилган, я вижу, вы устали и ваши веки отяжелели. Ложитесь-ка спать. Утро вечера мудренее. Погово­рим завтра.

Приготовив постель перерожденцу, хамба Содов велел свое­му послушнику держать язык за зубами насчет приезда хубил­гана и в течение двух-трех дней никого не впускать к нему в юрту.

На следующий день после утренней молитвы и завтрака по­звали Балдана. Довчин встретил его весьма радушно и рассказал о трудностях работы в городе и об арестованных соучастни­ках заговора, о судьбе которых пока ничего не было известно.

— В городе к нам присоединилось еще несколько человек. Но мы не можем действовать и сидим, связанные по рукам и но­гам: кругом слежки и проверки красной милиции. Город не худон. Здесь простор, а там все на виду у красных. В худоне и народ другой. А в городе одни болтуны с длинными языками, готовые перегрызть друг другу глотки.

Перерожденец покрутил в руке нефритовую табакерку с ко­ралловой крышкой, насыпал на ладонь немного табаку и с си­лой втянул его в нос. Поманил пальцем Балдана, чтобы тот сел ближе.

– Смотрите, никому ни слова о моем посещении монастыря. Думаю в последнем месяце осени начать переворот. К тому вре­мени у нас будет достаточно людей и оружия. Нас поддержива­ют другие монастыри плюс военная помощь из Японии. Как вы думаете, — переспросил он у Балдана, — придет помощь из Страны восходящего солнца?

– Надеюсь, что придет. Японцы затребовали подробные кар­ты дорог с указанием территории, наиболее подходящей для вво­да войск. Карты я уже отослал.

– Молодец, сынок. — Хубилган положил руку на плечо Бал­дана. — Наши карты отослал или другие?

– Копию с ваших карт я отослал сам. Кроме того, со свои­ми картами туда уехал Буянт.

– Слава бурхану. С этим все в порядке. Это же огромное де­ло!.. За оставшиеся до намеченного переворота несколько меся­цев мы должны успеть поднять всех лам окрестных монастырей и объединить свои силы для подавления новой власти. Нужно провести тайный съезд настоятелей монастырей для выработки программы единых действий.

– У меня есть одна идея, достойный перерожденец. — Бал­дан слегка поклонился хубилгану.

– Слушаю тебя, сынок. Говори.

– На этот съезд желательно пригласить халхасского хана, чей престол находится сейчас в Баргутской кумирне, каноника Дамдин-Очира. Он может снова поехать в резиденцию японской разведки и от имени всех послушников бурхана поторопить японцев с оказанием нам военной помощи.

– Безусловно, присутствие халхасского хана на съезде было бы очень желательно. Но нужно понимать, — вздохнул перерож­денец. — что пересечь границу и добраться до монастыря Свя­того Лузапа из Баргутской кумирни чрезвычайно трудно.