Зарубежный детектив 1979

Коллектив авторов

– Оставьте эти слова для вашего господина, который вам платит!

— Не гневайтесь, ваше величество. Вы многого не знаете о здешнем образе жизни. Я от чистого сердца хотел показать вам то, что скрыто от постороннего глаза. Публичные дома, опиумо-курильни и салоны азартных игр — здесь явление совершенно обычное, они имеются на каждой улице, и пет ничего обидного в том, что я предложил вам посетить одно из этих заведений. До­сточтимый каноник, у нас в Стране восходящего солнца муж-чипа, кто бы он ни был, всегда выше неба, а женщина, какой бы красавицей ни была, всегда ниже земли. Как бы поздно ни вернулся

домой муж, жена не может лечь спать до его прихода, она снимет с пего пыльные ботинки и вымоет его грязные ноги.

– Вы это знаете?

— Нет. И знать пе желаю. В моей стране другие обычаи.

— У нас еще есть время. Давайте заглянем в один уютный китайский ресторанчик. Здесь рядом, через дорогу, — японец указал рукой.

Они вошли в просторную чистую залу, убранную в китайском стиле, и сели за столик у окпа.

— А что там, за занавесями? — поинтересовался лама.

— Там отдельные кабинеты, где курят гашиш и обедают с красивыми женщинами. У вас в Халхасии, я понимаю, наверное, и время провести негде, пе так ли?

— Да будет вам известно, молодой человек, что у нас в Хал-ха-Мопголии почитают старость и благоговеют перед духовны­ми лицами, которые свято блюдут обет, обращая все свои помыс­лы на благодеяния и защиту ближнего.

В зеркало Дамдин-Очир увидел, как за его спиной зашевели­лась портьера, высунулась и тотчас же убралась обратно голова китайца, а через несколько минут из-за нее вышел другой кита­ец, в очках, и направился к их столику. Отвесив низкий поклон, в высокопарных и замысловатых выражениях он спросил о самочувствии каноника из Монголии и пожелал ему здоровья на долгие лета. Изумлепный Дамдин-Очир не успел и рта раскрыть, чтобы воздать благодарение бурхану за бдагопожолання, кото­рые он не ожидал здесь услышать, как китаец удивил его еще больше.

– Высокородный господип, мне кажется, что я видел вас раньше, но не могу припомнить точно, где именно. Не случа­лось ли вам бывать когда-либо в монастыре Сзятого Лузана?

– В монастыре Святого Лузана?! Да я же родился в этих краях!

Китаец сел за столик напротив Дамдин-Очира.

— Как обстоит дело с возведением субургана? — довери­тельным тоном спросил он, перегнувшись через стол. — Когда конец?

Удивлению монгольского каноника этой осведомленностью незнакомого китайца не было предела.

— Дело в полном разгаре. Я полагаю, осенью при большом скоплении народа мы устроим церемонию обряда освящения места, где будет возведен милостью бурхана всесильный субур­ган... А вы кто такой будете? Я вас что-то не припомню!

— Несколько лет назад я работал в тех краях и перед отъ­ездом на всякий случай оставил свой портрет у хамбы Содова. Возможно, я еще вернусь туда... Узнает ли меня хамба-лама? Или уже забыл? Столько лет прошло!

— Не думаю, чтобы хамба Содов мог забыть... У него цепкая память. А ваше фото, возможно даже, хранится у меня. Хамба давал мне чей-то портрет, но это было давно.

Китаец вышел из-за стола и с поклоном обратился к Дам-дин-Очиру.

— Высокородный и милосердный покровитель послушников бурхана, соизвольте посетить мой бедный приют и откушать со мной за одним столом. От чистого сердца прошу вас,

соиз­вольте...

Дамдин-Очир взглянул на сидевшего рядом японца.

— Решайте сами, ваше величество, у нас еще достаточно вре­мени.

Китаец привел гостей в свой дом и усадил за роскошно на­крытый стол. После обильпой трапезы он продолжил начатый разговор:

– А где теперь Буянт — мой лучший друг? Вы его еще не отправили к богу в рай?

– Ваш Буянт процветает в Монголии всем на зависть и печется о спасении нашей веры, разбогател, растолстел на нашей жирной баранине. Но не это главное. Он один из са­мых деятельных наших сподвижников и правая рука хамбы Содова.

— Коли все так, как вы изволите говорить, тогда хорошо...

– Благодарствую за угощение. — Каноник поднялся из-за стола, а следом за ним и японец. — Нам нужно спешить, нас ждет важный господин.

– Прошу вас, достойнейший Дамдин-Очир, пожелайте что-нибудь для себя в подарок, возьмите любую вещь, понравившую­ся вам. У меня есть то, чего нет у других...

Монгольский лама поблагодарил хозяина, но ничего не взял.

В резиденции господина Инокузи им сказали, что резидент не может сегодня принять халхасского хана и что его ждет дру­гой господин. В сопровождении японца Дамдин-Очир поднялся на второй этаж и прошел в конец длинного коридора мимо де­сятка дверей к кабинету, который ему указали. Возле кабинета Дамдин-Очир остановился в нерешительности: за массивной дверью раздался душераздирающий крик, от которого у ламы остановилась в жилах кровь. Через пекоторое время крик пре­кратился, открылась дверь и двое дюжих японцев с засученны­ми рукавами вынесли изуродованное тело с кровавым месивом вместо лица. Пискнул звонок, из соседней с кабинетом двери проворно выбежал старик с чайником и тряпкой в руках смывать пятна крови. Усилием воли Дамдин-Очир заставил себя войти в кабинет. За столом сидел важный господин, видимо следова­тель, с застывшей, холодной улыбкой на благообразном лице. Поняв, что монгольский лама оказался невольным свидетелем нечеловеческой пытки, следователь спокойным голосом, будто не произошло ничего особенного, сказал:

— Тех, кто пошёл против императора, нельзя жалеть. Их нужно крепкой рукой хватать за горло и душить... во имя бурхана.

У халхасского хана подкашивались ноги. «Мне оказали ве­ликие почести, вознесли на ханский престол, во всем стараются угодить и вдруг... показывают пытку. К чему бы это?» — терял­ся в догадках Дамдин-Очир.

— Простите, я зайду в другой раз, — и лама вышел из ка­бинета.

Спускаясь по лестнице вниз, он нос к носу столкнулся с господином Инокузи, только что приехавшим откуда-то на ма­шине.

— Высокородный великий хан, падаю ниц перед вашим ли­ком и прошу простить меня за сегодняшнюю занятость. Зайди­те ко мне на минуту.

Они вошли в кабинет резидента и сели за стол друг против друга.

— Великий халхасский хан, в двух словах могу сообщить вам, что вопрос о военной помощи находится в стадии обсужде­ния, а также анализируются все последние материалы. Ответ на послание хубилгана и хамбы будет готов в самое ближайшее время.

Не дав Дамдин-Очиру вымолвить ни слова, Инокузи потя­нул за шнур и вызвал секретаря.