Зарубежный детектив - 87
Шрифт:
— Она разведенная. А женщина интересная — высокая, красивая, смуглая. Глаза большие, черные, взгляд добрый. Преподает у нас венгерский язык и литературу. Ученики ее любят. Благодаря ей у них и к литературе интерес особый. Если память мне не изменяет, Гизела развелась с мужем полгода тому назад. Он где-то работал главным бухгалтером. Ну и как положительный момент, добавила бы еще, что всякие сложности, связанные с разводом, никак не отразились на ее работе. В общем, натура сильная, целеустремленная… — Завуч посмотрела на часы. — У вас еще пятнадцать минут. Разрешите, я провожу вас в
Силади был в учительской один.
— Садитесь, господин капитан, — сказал он после того, как они представились друг другу. — Я думаю, вы ко мне по делу Колечанского?
— Угадали. А вам кто рассказал?
— Кто-то из моих учеников. Прежде чем продолжить разговор, разрешите уточнить: это допрос или как?
— Нет, просто беседа. Для информации. Нам стало известно, что вы, господин учитель, дружили с погибшим.
— Дружил? Преувеличение. Люди любят поговорить. Иногда больше, чем нужно. Мы, правда, одно время ездили вместе на рыбалку. Познакомились в поезде. Оказалось, мы на одно и то же место ездим рыбачить. Вот рыбалка нас и сблизила. Обменивались крючками, приманкой, поплавками. Иногда выручали друг друга то тем, то этим…
— И долго вы так вместе рыбачили?
— Года полтора.
— Значит, вы хорошо знали Колечанского?
— Ну так, как один рыбак знает другого.
— А что вам известно о его частной жизни?
— Ничего. Мы говорили исключительно о рыбалке.
— Враги у него были?
— Не знаю.
— Вы бывали у него дома?
— Да. Однажды Колечанский пригласил меня посмотреть, как он готовит приманку на карпа. Это очень меня интересовало. А уже дома он предложил заглянуть в его мастерскую. И скажу вам: мастерская у него была отлично оборудована…
— Говорят, что в этом году в марте вы поссорились?
— Повторяю, люди много всякого болтают.
— И насколько этот слух соответствует действительности?
— Разрешите мне об этом не говорить?
— Словом, частное дело?
— Считайте так.
— Ладно, приму к сведению. Однако замечу, что, если нам придется допросить вас в качестве свидетеля, тогда вы будете обязаны отвечать на все вопросы. — Зеленка выжидательно замолчал, но Силади, судя по всему, обиделся. Впрочем, это не смутило Зеленку, и он упорно продолжал свои расспросы.
— Что за человек был Колечанский, как вы считаете?
— Не знаю, на какие средства он жил, но мог много времени и денег тратить на свои рыбацкие снасти. Он сам делал поплавки, и в общем-то они оказывались лучше тех, что продаются в магазинах.
Зеленка заметил, что голос Силади потеплел.
— В самом деле? — с интересом спросил он, как бы подбадривая собеседника.
— Был у него один поплавок, так тот радугой сверкал на солнце! Особенно, когда рыба снасть трогала. А вы знаете, что при ярком солнце очень трудно следить за поплавком? Так вот, его поплавок был виден при любом освещении! Я попробовал сделать себе такой, но не нашел подходящего стекла. Попросил у него, а он только посмеялся надо мной. Сказал, что у него самого только один такой поплавок и что подобного стекла ни мне, ни ему больше не найти.
— А где же он сам приобрел такое стеклышко?
—
— Коллекцию марок его не видели?
— Еще бы! Он всем ее показывал и хвастался. Но марки меня ведь не очень интересуют.
— Спасибо. Где вы находились в пятницу вечером?
— Нужно доказать алиби? — помрачнел Силади. — Но у меня к этому времени не было уже никакой связи с Колечанским. Я в последний раз и разговаривал-то с ним где-то зимой.
— Извините, но произошло убийство. Мы должны опросить всех, кто имел хоть какие-то отношения с убитым.
— Значит, вы и меня тоже подозреваете?
— Не больше, чем любого из других знакомых Колечанского.
— Понятно. Одним словом, что я делал в пятницу вечером? — Он на мгновение задумался. — У меня это был очень утомительный день. До половины шестого я был здесь. Занимался обычными делами. Домой пришел без десяти шесть. Поел, просмотрел газету. В четверть седьмого поставил варить на плиту кукурузу. Вымылся, надел чистую рубаху. Убавил огонь в горелке, пошел гулять. Гулял с семи до восьми. Потом вернулся домой. Погасил газ совсем, поужинал и вскоре после девяти лег спать.
— Вы помните так точно весь свой вечер?
— Объяснить очень просто. Кукурузу я варю полтора часа. За два дня перед тем, как идти на рыбалку.
— Говорите, гуляли? Где?
— Вот этого я уже не помню.
— Как же так? Помните все до минуты, что делали, а маршрут прогулки не удержали в голове?
— Я, когда гуляю, думаю. И не очень примечаю, что вижу по пути.
— Вы охотитесь?
— Нет.
— Недавно вы не ездили в Веспрем?
— А это откуда вам известно? — изумился Силади.
— Свои источники информации мы обычно не раскрываем. Итак, что можете сказать по этому поводу?
— Ездил неделю тому назад. В понедельник. Отправился утренним поездом, вечерним вернулся.
Зеленке не понравилась противоположность ответов Силади. То этот химик мог с точностью до минуты расписать, как он провел свой вечер в пятницу, а вот о поездке в Веспрем говорит бегло, ничего не уточняет. Однако он подавил в себе искушение проверить память господина учителя химии: зачем усиливать его подозрительность? Выяснение деталей он решил оставить до поры, когда придется этого химика допрашивать официально.
— У вас есть светло-коричневый костюм? — все же спросил он.
— Нет.
Раздался звонок, и в учительскую стали подходить преподаватели. Капитан Зеленка попрощался с Силади и направился к выходу.
В коридоре Зеленка столкнулся с Гизелой Литваи, которую сразу же узнал по описанию завуча.
Зеленка представился, показал удостоверение.
— Извините, если я буду говорить на тему, которая, может быть, причинит вам боль. Но моя обязанность… От кого вам стало известно о смерти Колечанского?