Зарубежный детектив (Человек со шрамом, Специальный парижский выпуск, Травой ничто не скрыто) с иллюстрациями
Шрифт:
Вскоре стали разъезжаться. Тереза и Майкл вызвались довезти миссис Сэдж до метро. Генри тоже собрался было уходить, но Горинг положил ему руку на плечо.
— Побудьте еще, инспектор. Я хочу с вами поговорить. Горинг подбросил, в камин полено, налил Генри виски, а себе тоника и начал:
— Я хотел бы знать, как продвигается ваша работа. Не говорите мне, что это меня не касается — кого же это касается больше, чем меня?
Мои служащие взбудоражены, они не могут спокойно работать. Как видите, я вправе задать
— Вижу, — кивнул Генри.
— Когда мы завтракали вместе, — продолжал Горинг, — я высказал вам свое мнение и не нахожу причин менять его. Мне непонятно, для чего вам понадобилась отсрочка. Совершенно очевидно, что Элен покончила с собой.
— Предоставим суду решать такие вопросы, — уклончиво ответил Генри. Горинг заговорщически улыбнулся:
— Все знают, как влияют результаты следствия на решение суда.
— Я уверяю вас, — возразил Генри, — что в столь сомнительном деле, как это, вердикт нельзя предугадать. Мы представляем суду только факты, как мы их понимаем.
— А как вы их понимаете?
Генри пристально и внимательно взглянул на Горинга.
— Думаю, что мне следует быть с вами откровенным. Вы мне дадите слово, что это дальше не пойдет?
Горинг был польщен.
— Да, разумеется, — кивнул он с важным видом.
— Вы уже знаете, — начал Генри, — что кто-то обыскивал той ночью находившийся в кабинете Элен чемодан мисс Филд.
— Да, я об этом слышал. Но, может быть, сама Элен сделала это прежде, чем?..
— Нет, это не Элен, — ответил Генри. — Элен потеряла сознание за машинкой, на полуфразе. А клавиши машинки были покрыты пудрой из пудреницы, выпавшей из чемодана. Это, да еще тот факт, что исчез ключ мисс Филд от входной двери, точно доказывает: кто-то возвращался в редакцию, когда Элен была уже мертва, и обыскивал чемодан.
Горинг молчал некоторое время, обдумывая услышанное. Потом сказал:
— Полагаю, вы правы, инспектор. Но это еще не доказывает, что Элен была отравлена. Могла ведь она покончить с собой, прежде чем в редакцию нагрянул ваш таинственный посетитель.
— Почему же он не поднял тревогу, увидев Элен?
— Не посмел. Ведь он не имел права там находиться. Он хотел что-то украсть из чемодана. А обнаружив мертвое тело, конечно, струхнул и поэтому так разбросал все, роясь в чемодане, — спешил удрать.
— Все это было бы весьма убедительно, — сказал Генри, — если бы не отпечатки пальцев.
— Какие отпечатки?
— Те, которых не нашли. На термосе остались отпечатки пальцев лишь самой Элен, а на бутылочке с цианом — вообще никаких. Вы понимаете, что это означает?
— Тот человек, который наливал циан, был в перчатках?
— Не только это. Мы знаем, что лаборант Эрнест Дженкинс наливал в термос чай — значит, его отпечатки должны были сохраниться на термосе, если бы их не стерли позже, но до того, как Элен унесла к себе термос.
После долгой паузы Горинг спросил:
— Так это и есть те факты, на которых основывается версия полиции?
— Не только это, нам известно еще кое-что, а к концу расследования я надеюсь разузнать гораздо больше.
— Что ж, в таком случае нам остается лишь набраться терпения. Могу я спросить.., вы подозреваете кого-нибудь конкретно?
— Спросить-то можно, — любезно заметил Генри, — но боюсь, я не смогу вам ответить.
Горинг не сразу решился задать следующий вопрос:
— Кстати… На суде.., будет что-нибудь говориться об отношениях Элен и Майкла Хили?
— Только в случае крайней необходимости, — ответил Генри. — Хочется верить, что мы избежим этого.
Горинг вздохнул с заметным облегчением.
— Впрочем, — сказал Генри, — об этом могут упомянуть и позже, когда будут судить убийцу. Если не прокурор, то уж защита обязательно коснется этой темы.
— А вы уверены, что кто-то будет арестован? Генри улыбнулся.
— Надеюсь.
Горинг вдруг сказал:
— Жена мне говорила, что вы навещали ее.
— Верно. Я хотел убедиться, что ее не было в городе во время убийства.
— Не было в городе? Да что вы, друг мой, уж не считаете ли вы, что Лорна может быть причастна…
— Вовсе нет, — поспешно сказал Генри. — Простая формальность. Во всяком случае, у вашей жены безупречное алиби — она до поздней ночи играла в бридж.
Горинг с облегчением вздохнул.
— Не хватает еще, чтобы и жену в это втянули.
Генри прекрасно его понимал, он сам был счастлив, что его племянницы хотя бы до понедельника не будет в Лондоне.
— Мистер Горинг, — внезапно вспомнил Генри, — что вам известно о контрабанде парижских моделей?
В первый момент Горинг опешил, затем спросил с улыбкой:
— Так и до вас дошли слухи, инспектор? Я не очень-то им верю. — Он помешал кочергой угли. — Но подобные разговоры очень вредят нашей промышленности, и я, естественно, хотел бы узнать, чем они вызваны. К сожалению, в моем положении это не так-то легко…
Генри уехал. Вечер был сырой и промозглый, такси поймать не удалось. Он встал в очередь к автобусу; домой он добрался, продрогнув до костей.
Эмми готовила обед. Поскольку на кухне было теплее всего, Генри с радостью согласился потолковать с женой, греясь у плиты. Он рассказал ей о похоронах и передал вкратце суть разговора с Горингом.
— А мне жаль его, — заметила Эмми. — Бедняга, он, должно быть, ужасно тревожится. Генри, как ты думаешь…
Ее прервал телефонный звонок. Генри подошел к трубке.