Зарубежный экран. Интервью

Черток С. М.

—Вы упомянули Чехова. Какие роли вы играли в его пьесах?

— В «Трех сестрах» я играл Соленого, в «Дяде Ване» — Астрова. Чехов — единственный автор, творчество которого я люблю и ценю без оговорок. Согласен на любую чеховскую роль, кроме женских. В Ленинграде я познакомился с Алексеем Баталовым.

Вот кому повезло! Он играл на экране Гурова в «Даме с собачкой»! Для меня это лучший советский фильм!

— Мне посчастливилось увидеть несколько советских кинокартин.

«Товарищи»

—

Я понимаю, что «Броненосец «Потемкин» и другие ленты 20-х годов — мировая классика. Да и произведения наших лет — «Летят журавли», «Баллада о солдате», «Сорок первый» — уже успели стать классикой. Но «Дама с собачкой» очень близка лично мне. Я думаю, что итальянцы увидели в этой картине больше, чем зрители в СССР, потому что буржуазная мораль, о которой рассказывает Чехов, то, что для вас является историей, — для нас сегодняшний день. Проблема «некоммуникабельности» людей, которая определила творчество многих наших великих режиссеров, впервые поставлена Чеховым. Он увидел эту проблему в современном ему обществе и открыл ее тем, для кого она актуальна до сих пор.

— В скольких фильмах вы снялись?

— В семидесяти за восемнадцать лет. Но ролей тридцать — тридцать пять проходных, эпизодических. Некоторым кажется, что моя карьера была счастливой и легкой и что я шел от вершины к вершине. Это совсем не так. Я начал сниматься в сорок седьмом году и в течение долгих лет снимался в очень маленьких и глупых ролях, и фильмы были тоже глупые.

— В чем вы видите свое главное достоинство как актера?

— В спокойствии, выдержке: на сцене, на съемочной площадке, да и в жизни тоже. Актеры часто бывают похожи на детей — экзальтированные, капризные. Я — нет. Я не люблю спорить, доказывать, бороться. Сознаю, что это в такой же степени недостаток — позиция человека, стоящего у окна и наблюдающего за теми, кто ходит по улице. Но это так.

— Какой персонаж был бы идеальным для воплощения вашего характера?

— Обломов. Этот характер близок мне. Я хотел бы сыграть Обломова в театре, а режиссером пригласить Висконти, который ставил «Дядю Ваню» с моим участием. Но боюсь браться, потому что гончаровский герой — русский тип, и я могу впасть в фальшь. В «Разводе по-итальянски» я играл итальянского Обломова — барона Чефалу. Я и согласился его играть только потому, что он похож на Обломова. Так я и трактовал этот образ и играл с наслаждением. Но все-таки лучше всего поставить Обломова в кино с русскими актерами. Кино — искусство национальное.

— Но есть фильмы совместного производства?

— Это, как правило, постановочные фильмы. В них много шпаг, лошадей, массовок, и это убивает актерскую игру. Среднеевропейская кухня может быть и приятной и хорошей, но национальная интересней. Я предпочитаю итальянские блюда. До последних лет я отказывался от съемок в США. Я не знал английского языка. Но это не единственная причина: главное в том, что я по-другому понимаю искусство кино.

«Чужой»

Совместные постановки могут быть полезными, если они позволяют показать психологию двух народов, общее и разницу между ними. Таковы «Подсолнухи» — история несостоявшейся любви, история антивоенная

по существу. Таков, например, сюжет, который я придумал. Итальянский инженер монтирует в СССР завод в городе Тольятти. Он знакомится с другим миром, людьми, взглядами на жизнь, наконец, с женщиной. Ведь каждый мечтает о такой счастливой встрече. Это, конечно, не значит, что счастье можно найти только в другой стране. Но так рисует воображение... Вообще мне нравятся современные роли. Я мечтаю о героях, которые делают что-то полезное, занимаются улучшением окружающей нас действительности. Таких героев ждет молодежь, которой надоело самокопание, бессилие и отсутствие перспективы. Современный актер не может забывать, что он сначала человек, а лишь потом артист. Если образ помогает мне решить проблемы, стоящие передо мной как перед членом общества, если этот образ помогает людям стать лучше и умнее — он нравится мне. Поэтому я стараюсь выбирать роли, в которых есть жизненная логика.

— Какую роль вы считаете своим самым большим достижением?

— Репортера светской хроники Марчелло Рубини в «Сладкой жизни» Феллини. Это самая значительная роль из всего, что мне удалось сыграть до сих пор.

— Какой из фильмов с вашим участием больше других нравится вам как зрителю?

— Пожалуй, «Товарищи» Марио Моннчелли. Фильм имел колоссальный успех. Его действие происходит в Турине — одном из первых в Италии индустриальных городов. А снимали мы его в Югославии, в Загребе, где нашли улицы, напоминающие Италию конца прошлого века. Фильм рассказывает о первых организациях итальянских социалистов, о первых попытках рабочих отвоевать и защитить свои права. Я играл роль профессионального агитатора, за которым охотится полиция. Рассказана эта история с хорошим итальянским юмором: драматические ситуации сменяются комическими. Это придало фильму необходимую теплоту, человечность. Ведь в жизни в самых острых случаях мы находим смешные моменты.

— Надоело вам давать интервью?

— Это часть моей профессии: надо платить за популярность.

...Марчелло Мастроянни выработал свой, только ему присущий стиль игры — непринужденный, легкий, изящный, пластичный. С равным успехом он применяет этот стиль в комедии, трагифарсе, интеллектуальной драме. Нюансы внутренней борьбы, переменчивость настроений, неожиданные реакции Мастроянни передает с помощью «микродраматургии ролей». Это неожиданное раскрытие черт, скрываемых героем, при помощи одного жеста или движения.

1968, 1969 гг.

Альберто Сорди

На VI Московском фестивале самый популярный комик итальянского экрана держался респектабельно, солидно. Он казался уставшим — сказывались, наверное, хлопотливые обязанности члена жюри. Но в беседах, отвечая на вопросы с самым серьезным видом, он вдруг становился комиком, и это всем доставляло удовольствие. Вот несколько его ответов.

— Сколько вам лет?

— Сорок девять, но я выгляжу значительно моложе.

— Что определило ваш выбор профессии?

— В детстве мне все говорили: ну и комик же ты!

— Если бы вы не стали актером, кем бы вы сегодня были?

— Актером. Это, как говорил Остап Бендер, голубая мечта моего детства.

— Какие самые яркие воспоминания остались у вас о своем детстве?

— Оплеухи. Десятки в день. Как я уже сказал, я с детства мечтал стать актером и играл в любительских труппах. И во всех ролях меня били.

— Любите ли вы одиночество?

— Да, в хорошей компании.

— Чем увлекаетесь в свободное время?