Зарубежный криминальынй роман. М. Спиллейн, В. Каннинг
Шрифт:
Ленни улыбался. Он был доволен. Он подошел к столу, взял револьвер и проверил, заряжен ли он. Его глаза встретились с моими, и его улыбка превратилась в звериный оскал.
— Ты умрешь в приятной компании, Джони. Ты знаешь, почему она умрет с тобой?
Ленни понял по моему лицу, что я знаю, но мне хотелось, чтобы он сам сказал мне об этом.
— У тебя варят мозги, приятель. Конечно, она знала Харлан. Когда-то они выступали в одном шоу. Она знала, за что Харлан мотала срок, и вообразила, что здесь те же правила игры, что и на востоке.
Он шагнул вперед и приставил ствол револьвера к ее голове. Палец напрягся на спусковом крючке.
Я быстро сказал:
— Все ее деньги, полученные от тебя, перейдут по наследству ее родственникам, Серво. Тебе их не достать. Они в банке, и какая-нибудь ее тетушка получит их. Твои сорок пять тысяч.
Четыре пары глаз разом уставились на меня. Стало так тихо, что я услышал, как бурчит у Прыща в животе. Кровь хлынула к лицу Ленни, на шее, прямо над воротником рубашки, запульсировала вена.
Эдди пощелкал ножом:
— Черт с ними. Ей-то они тоже не достанутся.
— Нет, — рявкнул Ленни. — Я же сказал, что у парня башка варит. Эта шлюха так испугалась за свою жизнь, что, скорее всего, не успела снять деньги со счета.
Он взглянул на Пэкмена.
— Эдди! Ты знаешь, где в квартире лежат чековые книжки. Привези их.
— Как я поведу машину с такой рукой?
— Лобин поедет с тобой.
Верзила что-то буркнул.
Прыщ сказал, что он бы тоже съездил. Ему не мешает проветриться, он плохо себя чувствует.
— Хорошо, катите всей кучей. Вон! Через полчаса чтобы были здесь.
Значит, мы находились не слишком далеко от города. Полчаса — пятнадцать минут туда и пятнадцать обратно. Мы были где-то на окраине.
Трое покинули комнату. Машина взревела, резко взяла с места, и через несколько секунд ее уже не было слышно.
Ленни посмотрел сначала на меня, затем на окровавленную кучу мяса у моих ног и вышел. Было слышно, как он возится с входной дверью.
В моем распоряжении имелось в лучшем случае десять секунд. Не больше. Десять паршивых секунд, от которых зависела моя жизнь. Я пнул Трой. Я пнул ей ботинком в ребра, и она застонала. Я пнул ее опять, оттолкнув от стула. Носком ботинка я поддел подбородок и приподнял ее голову вверх.
— Ты способна выслушать меня? Ты понимаешь, что я говорю? Черт! Дай мне как-нибудь знать!
Ее глаза были бессмысленно пусты. Но вот один быстро моргнул.
— Слушай, слушай, что я говорю, — зашептал я ей. — В кармане под правым коленом у меня револьвер. Протяни руку и нащупай его. Черт! Трой, шевелись! Ты что, хочешь умереть? Он сейчас вернется!
Она не реагировала, глаза бессмысленно пялились на меня. Я убрал ногу, и ее голова упала. В ту же секунду вошел Ленни. Он закрыл за собой дверь, скривил губы и приблизился.
Снова настала моя очередь.
Серый туман окутал мой мозг, в глазах все поплыло. Потом уже было не больно. Просто
Когда я вновь обрел способность видеть, он обрабатывал Трой. На его лице плясала дьявольская улыбка, когда он бил ее ногами в живот, а потом по ребрам и почкам, когда она уткнулась лицом в пол. Вся бешеная ненависть, накопившаяся в нем, выходила наружу. Наконец он выдохся и вернулся к столу. Дважды он поднимал револьвер и целился в нас, и дважды он опускал его. Сорок пять тысяч даже для него были большими деньгами, которые ему не хотелось терять.
Серво положил револьвер на стол и придвинул стул. Трой застонала. На ее губах появилась кровавая пена. Она морщилась и стонала от боли, подтягиваясь ко мне на руках, подальше, подальше от этого изверга.
Одна ее рука легла на мой ботинок, вторая вцепилась в джинсы. Она вся затряслась от напряжения, но ей удалось сесть.
Ленни опять начал смеяться.
— Почему же ты не подашь ей руку, Макбрайд? Почему ты не поможешь даме? Ты ведь любил это делать там, в городе, не так ли? Дай же ей руку. Она очень нуждается в твоей помощи.
Полумертвая женщина и связанный мужчина показались ему такими смешными, что он откинулся назад и хохотал, пока слезы не покатились по его лицу. Передо мной сидел вонючий сукин сын, дешевый вымогатель, а не тот Ленни Серво, который любил роскошные офисы и модную одежду. Лучшие парикмахеры и портные не изменили его ублюдочной сути, и сейчас вся она проявилась на его лице. Он смеялся, смеялся, смеялся.
Ему было так весело, что он не заметил, как рука Трой тянется к карманчику под коленом, как она нащупывает револьвер и вытаскивает его. Он продолжал смеяться, когда она упала на пол, потому что была слишком слаба, чтобы сохранять тело в вертикальном положении. Я молился про себя.
И вдруг смех оборвался.
Ленни выругался, схватил револьвер, навел на нее — и раздался оглушительный взрыв. Комната наполнилась кислым запахом сгоревшего пороха.
Ленни стоял, и теперь на его лице застыло удивленное выражение. Из горла у него хлестала кровь.
Он не упал. Ноги у него подогнулись, он осел на пол. Еще секунды две он сидел, потом ткнулся носом в пол.
— Боже! — воскликнул я.
Трой жалостно посмотрела на меня. Одна ее рука потянулась к груди. Серво не промахнулся. Она умирала и знала это. Еще несколько минут — и все.
Мысли, проносившиеся в моем мозгу, наверное, отпечатались на лице. Она стала подползать ко мне. Я хотел сказать ей, чтобы она не делала этого, но не смог заставить себя разжать губы. Я хотел сказать ей, что не нужно тратить последние минуты жизни на то, чего она уже не в силах сделать.
Ее пальцы нащупали веревки. Я чувствовал, как обломанные ногти скребут по коже, и слышал, как ее дыхание вырывается из груди, надувая кровавые пузыри на губах. Она боролась за мою жизнь. Но у нее не было и одного шанса из миллиона развязать тугие узлы.