Заседание рейхстага объявляю открытым
Шрифт:
Клара все еще придерживалась строгого распорядка дня. В пять утра обычно уже сидела в постели и писала — крупными неуклюжими буквами. Потом ее одевали, она завтракала — питалась по-спартански очень просто,— затем просила, чтобы ей читали. Цеткин знакомилась с важнейшими статьями из газет и журналов, материалами Коммунистической партии Германии, документами рейхстага и Коминтерна, выслушивала различную информацию, иногда диктовала. После еды, следуя советам врачей, полчаса проводила в парке, во второй половине дня снова занималась перепиской. Ее угнетала собственная беспомощность, на которую она горько жаловалась друзьям.
Елена
«В последние годы своей жизни, когда Клара уже ослабела физически, опа морально тяжело страдала от мысли, что живет «как паразит», в то время как «все вы так перегружены работой». Это замечание я слышала каждый раз, когда бывала у Клары. К сожалению, я не могла приходить к ней так часто, как хотелось бы, ибо почти не имела свободного времени. И всякий раз, когда я приводила ото оправдание, Клара начинала говорить о том, что она больше не работоспособна. А ведь это было совсем неверно, ибо, почти уже совершенно обессиленная, опа все же собирала последние остатки сил и садилась за стол, чтобы написать статью и брошюру и снова заставить вспыхнуть сердца многих тысяч людей, воспламеняя их своей горячей верой в мировую революцию.
Ей всегда казалось, что она слишком мало участвует в той большой работе, которую ведет МОПР. А между тем каждый раз, когда мы проводили кампанию, которая долж-па была всколыхнуть массы, именно Клара всегда в этом участвовала. С юношеским подъемом писала она воззвание, статью, обращение, дававшее новый толчок нашему движению».
Так происходило не только в сфере деятельности МОПР’а. Как бы плохо ни чувствовала себя Клара, она не сдавалась и как настоящий коммунист боролась на том месте, где ее поставила партия, тем оружием, которое у нее еще оставалось. В последние годы ею были написаны, наряду с оставшейся в виде фрагмента работой «К истории пролетарского женского движения в Германии» и уже упомянутой брошюрой «Угнетенные сегодня — победители завтра», произведения «Голодный, кровавый, красный май!» (1932 г.), «Заветы Ленина женщинам всего мира» — страстный призыв к женщинам капиталистических и колониальных стран последовать примеру их советских сестер — и оставшаяся незаконченной работа «Империалистические войны против трудящихся, трудящиеся против империалистических войн».
Клара Цеткин не могла больше выступать на массовых собраниях, но она охотно, если представлялась такая возможность, участвовала в небольших встречах, которые становились воодушевляющим событием для каждого, кто на ней присутствовал.
«Сейчас уже точно не помню,— рассказывает ветеран труда Эмми Дёллинг,— было это в 1929 или 1930 году, женский секретариат Комиптерна созвал конференцию, на которой Клара Цеткин хотела побеседовать с находившимися в то время в Москве активистками из некоторых стран. В числе приглашенных была и я.
Почти все собрались задолго до назначенного времени и с нетерпением ожидали появления Клары Цеткин. Было известно, что она очень больна, и, полные тревоги, мы спрашивали себя: сможет ли она прийти?
Клара пришла точно в назначенный час. Помню хорошо, как все происходило, будто было это вчера.
Медленно, опираясь на руку сопровождающего ее врача и на палку, подходит Клара Цеткин к столу и тяжело опускается на стул. Легким движением руки опа как бы защищается от бурных приветствий, которыми
Она начинает говорить, тихо и запинаясь, об угрозе фашизма и лихорадочных военных приготовлениях империалистов, о важности борьбы против них и настоятельной необходимости использовать все средства для того, чтобы поднять на борьбу за мир миллионы женщин.
Говорит она совершенно свободно, без записей и конспекта. И пока мы зачарованно внимаем ее словам, она на глазах у нас полностью преображается: слегка опираясь обеими руками о край стола, опа стоит выпрямившись перед нами, держится свободно и легко, и мы слышим молодой голос, полный страстного волнения.
Не помню сейчас дословный текст ее речи, по по сей день незабываемым остался в памяти образ Клары. Невозможно забыть, с каким пламенным энтузиазмом заклинала она нас сделать все, абсолютно все для создания мощного единого фронта против фашизма и войны, для вовлечения в это движение миллионов женщин. Никогда по забуду эту встречу с поразительным, чудесным революционером Кларой Цеткин».
В период с 1929 по 1931 год Клара Цеткин ежегодно некоторое время проводила в Германии. Опа поручила продать дом в Зилленбухе и приобрести другой, в Берлине. Теперь в этом здании в Биркенвердере Дом-музей Клары Цеткин. Там она жила вместе с сыном Костей, с которым в эти годы ее связывала совместная политическая работа.
Когда Кларе позволяло ее состояние, она в сопровождении сына направлялась в рейхстаг. Иногда по пути в город они делали крюк и ехали через Райникеидорф и Веддипг, который тогда по праву называли «красным Вед-дипгом». Она не могла без боли в сердце видеть выстроившиеся у биржи труда в Райпикендорфе длинные очереди безработных, старых женщин, роющихся в ящиках для мусора в надежде отыскать что-либо съедобпое, рабочих, вступающих в стычки с полицией, прибывшей для того, чтобы выбросить на улицу их семьи за квартирные долги. Полная горечи и боли, Клара вместе с тем наслаждалась таким ей родным и близким духом рабочего квартала.
В рейхстаге она проходила в комнату, занимаемую фракцией компартии, откуда, когда она изъявляла желание, ее проводили в зал заседаний. Клара Цеткип не принимала больше участия в дебатах, но участвовала в заседаниях фракции, беседовала с депутатами других партий, преимущественно с некоторыми старыми друзьями, активистками социал-демократической партии, такими, как Матильда Вурм, которая вместе с ней работала в «Гляйхайт», Лорой Агнес и Тони Зепдер, участвовавшими вместе с ней в работе женской конференции в Берне; на них опа все еще могла оказывать определенное влияние.
Товарищей, которые вели агитационную работу в массах и бывали на селе, Клара засыпала вопросами: «Как живут там люди?», «Как относятся к коммунистической партии?», «Какова позиция социал-демократических, христианских, беспартийных рабочих, молодежи?», «Как обстоит с организацией единого фронта?»
Особенно интересовало ее положение женщин.
«Она часто расспрашивала нас о Саксонии, ее родине,— сообщила автору этой книги ветеран труда Ольга Кернер, в ту пору молодой депутат рейхстага,— «Передай от меня ткачихам и чулочницам, они так нищенствуют, они должны бороться!» — сказала Клара».