Заседание рейхстага объявляю открытым
Шрифт:
Но главное: никто ни в Гамбурге, ни в Берлине не должен знать о моем приезде. И, пожалуйста, никаких торжественных приемов, тем более демонстраций, я их но стою. Возможно, я увлекусь, захочу выступить, а я должна этого избегать, чтобы выполнить то, что мной задумано — несколько педель поработать вместе с вами для нашей общей цели...
Дорогой Вильгельм, ты мой дорогой и — мне кажется, теперь — мой самый старый друг в партии, извини, что я утруждаю тебя просьбами. Но в моем теперешнем состоянии я вынуждена избегать всяческих волнений и напряжения сил. Поэтому будь так добр
Заранее бесконечно тебе благодарна. Всем друзьям мои самые нежные приветы. Шму крепко руку. Твой старый искренний друг. Клара Цеткин».
Во время этого пребывания в Берлине она еще раз выступила в рейхстаге с речью о постановке школьного образования, побывала в Штутгарте и — в последний раз — в Зилленбухе.
Приезд Клары Цеткин в Берлин, несмотря на ее просьбы, сопровождался массовой демонстрацией. Товарищи по партии, члены Коммунистического союза молодежи, женщины, дети, мужчины в форменных рубашках Союза красных фронтовиков горячо ее приветствовали. Реяли знамена. Конечно, было море цветов, конечно, она выступила с речью. И, вопреки опасениям друзей, чувствовала себя прекрасно. Это видно по фотоснимкам, где она, довольная и счастливая, под руку с Вильгельмом Пиком направляется к машине, которая отвезет ее в пансион. Там Клара остановилась на время пребывания в Берлине.
Вечерние тени
К десятой годовщине Великого Октября Клара Цеткин снова в Москве. В эти дни возраст и болезни, казалось, утратили над ней власть. Этот большой праздник Клара отмечала вместе с советским народом, с многочисленными делегациями, прибывшими со всего мира, ей был вручен орден Красного Знамени, она была радостно взволнована.
Однако вслед за тем, над ее жизнью все больше сгущаются вечерние тени. Периоды болезни становятся все более длительными. Сотрудничество в Коммунистическом
Интернационале она вынуждена все более ограничивать. Лишь в очень редких случаях Клара принимает участие в заседаниях и конференциях. И тем не менее на протяжении всех оставшихся лет она по-прежнему прочно связана с борьбой трудящихся за мир, демократию и социализм. До самой смерти Клара Цеткин оставалась человеком огромной духовной силы и энергии, влияние которого чувствовалось во всем мире.
Внимательно изучала она материалы Интернационала, МОПР’а, Коммунистической партии Германии, членом Центрального Комитета которой была до 1929 года, давала советы, не избегала критики.
Если состояние здоровья позволяло общаться с друзьями, Клара принимала гостей. Среди них были очень известные люди. Ее навещали члены Исполкома Коминтерна, руководители КПГ, писатели, в том числе Ромен Рол-лан, Анри Барбюс, Анатоль Франс. К ней приходили делегации рабочих из разных стран, трудящихся женщин, делегации юристов, врачей и политиков из капиталистических стран, представительницы левого буржуазного женского движения. Она беседовала с ними о Советской стране, се людях, социалистическом строительстве и еще не решенных его проблемах, а также о проблемах, волнующих народы тех
Многие из посетивших ее иностранных гостей только после беседы с Кларой Цеткин впервые начинали по-настоящему понимать, какое значение для человечества имеет существование Советского Союза. И все, покидая ее, уносили с собой огромный заряд бодрости духа, восхищенные удивительной личностью Клары Цеткин, обогащенные общением с ней, человеком огромной эрудиции.
По-прежнему неразрывными были ее связи с советскими женщинами, которые навещали Клару, писали ей письма.
В конце 1928 года она еще раз побывала в гостях у женщин Средней Азии. Клара Цеткин присутствовала на конференции женских организаций народов Востока — так называли тогда жителей среднеазиатских республик. Слова, с которыми обратилась к делегатам конференции Клара, свидетельствуют о глубоком понимании ею проблем, которые в то время особенно волновали простых людей.
Искренность и сердечность ее речи производят большое впечатление и на современного читателя.
«Ваша конференция,— сказала она,— приняла хорошие и важные решения, но они ничего не стоят, если останутся только на бумаге. Вы должны позаботиться о том, чтобы ваши решения приобрели жизненную силу. Для этого каждая из вас должна пробудить сотни, тысячи своих сестер, помогать им объединиться и учиться. Тысячи превратятся в сотни тысяч...
И наоборот, этого не произойдет, если хоть одна из вас, дорогие сестры, подумает: я ведь только слабая женщипа, что могу я сделать, чего добиться, ведь кроме мепя существует столько организаций — партийных, профсоюзных, советских, там есть секретари, председатели, верные, умные, опытные руководители и руководительницы, уж оии-то наверняка позаботятся о претворении наших решений в жизнь!
Нет, каждая из вас должна думать о том, что решает именно она, ее активность, ее личное участие в социалистическом строительстве.
Если только в вашей душе ожила мысль об освобождении и равноправии, если ваши уста произнесли эти слова, вы обязаны со всей силой, невзирая на любые трудности и тяжелые жертвы, работать для построения социализма. Каждой из вас в отдельности должна владеть одна мысль, каждая должна быть твердо убеждена в одном: речь идет о моей свободе, моем равноправии, моей культуре, и я не могу, не должна воспринимать приход повой жизни как подарок, я обязана завоевывать ее повседневным трудом, повседневной борьбой».
Когда за три года до смерти Клары Цеткин ее старый друг Элеи Анкерсмит просила написать воспоминания, которые будут иметь огромное значение для рабочего класса, Клара ответила:
«История может быть написана и позднее. Сейчас гораздо важнее — пробуждение женщин Востока, после того как Советская Россия подготовила им почву для действительного и полного освобождения. Там я хочу быть и видеть это пробуждение, это освобождение женщин».
У нее было твердое намерение еще раз съездить в советские среднеазиатские республики. Но это стало невозможным. Состояние ее здоровья ухудшилось.