Заседание рейхстага объявляю открытым
Шрифт:
Поэтому не было ничего удивительного в том, что Клара, невзирая на болезнь и горя желанием активно вмешаться в ход событий, осенью 1906 года, пренебрегая строгим запрещением врачей, направилась в Мангейм. Там она собиралась выступить на съезде социал-демократической партии и конференции жешцин-социалисток. Она с нетерпением ожидала в Мангейме встречи с Розой Люксембург, намереваясь вместе с ней выступить против правых. В письме к Розе Клара настойчиво звала ее приехать в Мангейм, чтобы принять участие в «рейнском музыкальном празднике».
Большой доклад, с которым Клара Цеткин выступила на женской конференции, показал, что, несмотря на болезнь, она прекрасно информирована о всех актуальных вопросах революционной борьбы. Клара говорила о проблеме, возникшей в связи с ростом классового сознания широких масс работниц
И она отвечала: «Боритесь за предоставление женщинам избирательного права! Организуйте уличные демонстрации!»
Доклад показал, что длительная болезнь не сломила ее революционного духа и неукротимой воли к борьбе.
Клара Цеткин была серьезно озабочена необходимостью резко разграничить социалистическое женское движение от буржуазного женского движения и ревизионистов.
«Пролетарская женщина,— говорила она,— нуждается в избирательном праве не только для того, чтобы защищать свои экономические и культурные жизненные интересы... Нет! Мы требуем равных с мужчиной политических прав, чтобы, не ущемленные законом, иметь возможность вместе сотрудничать для преодоления, уничтожения этого общества». Она выступила на съезде партии с упоминавшимся докладом «Социал-демократия и проблемы воспитания». Ее ввели в состав избранного на Мапгейм-ском партийном съезде комитета по образованию, в котором Клара впоследствии играла видную роль. Но она взвалила на себя непосильную ношу. На съезде во время доклада Клара Цеткин потеряла сознание и вынуждена была покинуть зал заседаний съезда.
Доклад, который, согласно решению партийного съезда, должен был выйти отдельной брошюрой, ей, к сожалению, и впоследствии не удалось подготовить к печати. Таким образом, важные мысли Клары Цеткин о воспитании в семье, по-видимому, навсегда для пас утеряны.
Наш патриотизм
После партийного съезда в Мангейме Клара Цеткин слегла на много месяцев. Лишь весной 1907 года она смогла вновь включиться в партийную работу. Это было необходимо и для нее, и для всех революционных социал-демократов, ибо ревизионисты все более открыто начинали объявлять себя сторонниками германского империализма и его планов завоевания мирового господства.
25 апреля 1907 года во время дебатов в рейхстаге по поенным вопросам правый депутат социал-демократов Густав Носке заверил правительство, что в случае нападения на Германию социал-демократы с энтузиазмом будут защищать свое «отечество».
Германские милитаристы встретили это заявление с удовлетворением. Однако в социал-демократической партии оно вызвало волнение и оживленную полемику, в которую включилась и Клара Цеткин. Она ответила Носко статьей, озаглавленной «Наш патриотизм». Позднее Цеткин выступила против пего также и на съезде партии, состоявшемся осенью 1907 года в Эссене.
Ее статья, напечатанная в нескольких номерах «Гляй-хайт» в мае и июне 1907 года, принадлежит к числу лучших и паиболее глубоких работ Клары Цеткин периода, предшествовавшего первой мировой войне, и является крупным вкладом немецких левых в борьбу против германского империализма.
Сформулировав в статье четкое и глубоко принципиальное отношение рабочего класса к империалистическому государству, Клара Цеткин открыто, как никогда ранее, бросает вызов германскому империализму. Статья, как и последующие ее работы, показывает, что период вынужденного покоя был для нее временем внутреннего созревания, временем, в течение которого она глубоко продумала проблемы, возникшие перед международным рабочим движением в связи с событиями 1905—1906 годов. Более быстрому достижению этой зрелости, несомненно, способствовали Роза Люксембург, которая после ее участия в русской революции возвратилась в Германию, полная революционной энергии, а также Карл Либкнехт, активно боровшийся против милитаризма.
«Национальный и интернациональный, патриот своей родины и не имеющий отечества космополит...— писала Клара Цеткин в статье «Наш патриотизм»,— в эти слова
На этот вопрос она отвечает: «В современном общественном организме племенная или национальная общность ни в какой мере не представляет собой силы, способной устранить классовые различия или хотя бы воспрепятствовать их возрастающему обострению, с тем чтобы бедные и богатые, эксплуатируемые и эксплуататоры, рабы и господа слились в «единый народ братьев». Классовые различия оказываются гораздо сильнее, нежели пламенная или национальная общность... Благодаря господствующему буржуазному строю имущие классы противостоят трудящимся массам в качестве завоевателей, властителей, угнетателей. В самом деле: никакая племенная или национальная общность не мешает им применить свою власть или злоупотребить ею... Не обременяя себя и в малейшей степени размышлениями о патриотизме, богатейшие предприниматели снижением заработной платы и мошенническими уловками, на которые так щедры капиталисты, обрекают рабочих и работниц на нужду и лишения. Сохраняя полный душевный покой, они выбрасывают на улицу своих дорогих соотечественников, чтобы заменить их дешевой рабочей силой из бог весть каких стран. Они составляют черные списки неугодных им пролетариев, и те, гонимые голодом и не имея возможности получить работу, вынуждены покинуть свой родной очаг, блуждая, как кочевники, по белу свету с одного места на другое. Для того чтобы сломить сопротивление «своих» бунтующих наемных рабов, они все чаще призывают в страну иностранных штрейкбрехеров, которые им тем милее, чем глубже их невежество и некультурность.
Никакой чужеземный завоеватель пе мог бы более равнодушно и бессовестно присваивать себе время, труд, здоровье, даже жизнь порабощенного им народа, чем это делают «свои» эксплуатирующие классы...
Они отождествляют,— пишет она далее,— отечество с собой и своими интересами. Говоря постоянно о родине, они действуют, преследуя исключительно собственную пользу и свои интересы, ничуть не беспокоясь о горе и страданиях миллионов порабощенных ими людей... Поставщикам армии и флота это отечество предоставляет огромные заказы, тем самым обеспечивая получение ими колоссальных прибылей, при этом оно позволяет «патриотам» и «людям чести» — Круппу, Типпельскирху и компании — втирать себе очки, ибо за все вооружения приходится в конечном счете расплачиваться налогоплательщикам. Косвенными налогами и особенно грабительской таможенной политикой оно повышает стоимость жизни Для городского и сельского населения, ибо обязано проявлять величайшее почтение к денежному мешку имущих и г.сячески способствовать тому, чтобы этот мешок стал еще более тугим.
Это отечество обращает против трудящихся параграфы своих законов, а на восстающих против эксплуатации и угнетения натравливает свору своих охранников и юристов. С помощью чрезвычайных законов оно делает бее^' правными и безродными граждан собственного государства, проживающих в границах своей родной страны. При этом оно угрожает, что будет рассматривать их как «внутренних врагов» и заставит сыновей стрелять картечью в своих отцов и матерей...
А где же,— спрашивает автор статьи далее,— право эксплуатируемых на родную землю? Для многих оно сводится всего лишь к договору найма на убогое жилище на далекой окраине города, для еще большего количества людей — к ожиданию могилы на кладбище для бедняков. А что сделала родина для удовлетворения их духовных и культурных потребностей? Спросите мужчин и женщин из народа, кто из бывших питомцев народных школ и школ для бедных научился правильно говорить на своем родном языке или тем более писать?»
Завоевать отечество, с тем чтобы оно стало подлинной родиной для всех,— такова была подлинно патриотическая задача, поставленная Цеткин перед рабочим классом.
«Пролетариату,— подчеркивает она,— предстоит в процессе классовой борьбы свою родину и ее культуру из монополии ничтожного меньшинства превратить в отечество для всего народа и в культуру, принадлежащую всем! Ибо и «безродные люди» уважают свою национальность, и родина им бесконечно дорога. Но вследствие указанных обстоятельств их патриотизм не может не отличаться резко от патриотизма правящих классов.