Заседание рейхстага объявляю открытым
Шрифт:
Когда жестоко попраны права И бремя нестерпимо, к небесам Бестрепетно взывает угнетенный.
Там подтвержденье прав находит он,
Что, неотъемлемы и нерушимы,
Как звезды, человечеству сияют.
Вернется вновь та давняя пора, —-
Когда повсюду равенство царило.
Но если все испробованы средства,
Тогда разящий остается меч
Собравшиеся бурно выражали свой восторг, а чиновник, наблюдавший за всем происходящим, немедленно закрыл собрание. Настроение его участников распространилось па находившихся на улице. Полиция ворвалась в зал и стала разгонять собравшихся. Власти проявляли нервозность. Тем не мепее скоро было организовано другое собрание, и спустя несколько дней Клара выступила вновь. После
Никогда еще небольшой домик в Зилленбухе не перс-живал таких напряженных и полных волнения дней. Каждое новое сообщение из России приводило Клару в состояние крайнего возбуждения. Из других стран тоже приходили обнадеживающие новости. Во Франции и Италии по инициативе социал-демократических руководителей проводились массовые митинги солидарности.
В самой Германии забастовка, вспыхнувшая в Рурской области, была подхвачена в Верхней Силезии. Началось брожение среди трудящихся в районе Аахена. Образовался прочный единый фронт горняков — социал-демократов, христианских рабочих и беспартийных. В начале февраля бастовали 200 тысяч шахтеров. Это была крупнейшая забастовка в Германии.
Весь немецкий рабочий класс был возмущен пренебрежительным и надменным отношением реакции ко всем их требованиям, несмотря на победу социал-демократов на выборах в июне 1903 года. Рабочий класс Германии поддержал бастующих рабочих России с невиданной ранее солидарностью. Этому проявлению интернационализма способствовало развитие событий в России. Каждый номер «Форвертса» содержал длинный перечень пожертвований в пользу русской революции. Одновременно в Лейпциге и других городах проходили первые митинги солидарности с русскими братьями по классу.
«Победа русских является победой немцев, победой европейской, международной». Как благодарна была Клара Цеткин своему другу Францу Mepmirjf за эти слова, напечатанные в «Лейпцигер фольксцайтунг». Как благодарна была она Розе Люксембург, разделявшей ее мысли и чувства и тут же приславшей ей для «Гляйхайт» пере» довую статью. Статья восторженно откликалась на события в России, призывала к солидарности и боевой готовности.
Глубокая тревога и озабоченность, владевшие Кларой в связи с положением в немецкой социал-демократии, отошли в какое-то время на задний план. Их оттеснил вызвапный революционными событиями энтузиазм, который она видела на лицах товарищей во время своизlb выступлений в Штутгарте и других местах. Во время бесед с рабочими и молодежью ее никогда не покидало ощущение, что и они находятся в состоянии огромного воодушевления. С чувством глубокого удовлетворения наблюдала она смущенные и озадаченные лица штутгартских ревизионистов. О себе самой Клара писала Францу Мерингу, что он не может себе представить, какой могучий импульс получила она от революции в России.
Но когда январь был на исходе, ее первоначальные восторги стали омрачаться. Она считала само собой разумеющимся, что правление немецкой социал-демократии, следуя примеру французских и итальянских социалистов, организует мощные массовые митинги солидарности с русскими революционерами, тем более что на немецкую социал-демократическую партию, в ту пору самую сильную из социалистических партий, падала главная доля политической ответственности. К тому же Германия имела непосредственную границу с царской Россией.
Однако со стороны партийного
Для Клары это было уже чересчур. Она срочно выехала в Берлин, чтобы вместе со своими друзьями побудить партийное руководство к действиям. Но во главе партии находились не только Август Бебель и Пауль Зингер, были там и люди вялые и нерешительные. Поэтому и в центральном руководстве партии, и среди доверенных лиц в Берлине Клара натолкнулась на сопротивление. Она увидела смущенные лица, услышала разного рода отговорки: мол, посыпятся опять запросы и полицейские репрессии, пойдут судебные процессы и т. д. Со слезами гнева на глазах Клара направилась к своему другу Мар-гарете Венгельс.
— То, чего не смогли сделать мужчины, сделают женщины, — заявила решительная уроженка Рейнской области.
2 февраля Маргарете Венгельс опубликовала в газете «Форвертс» сообщение о том, что 9 февраля в Народном доме в Моабите выступит Клара Цеткин, которая будет говорить о революции в России.
И это помогло. Доверенные лица партии в Берлине не могли так позорно оскандалиться. На тот же день они назначили несколько аналогичных собраний, на которых выступали Август Бебель, Пауль Зингер, Карл Либкнехт, Георг Ледебур и другие руководящие товарищи. Все залы, где происходили митинги, были переполнены, рабочие и их жены вышли на улицу. Рабочий класс Берлина был на ногах. Собрания были настолько мощными и впечатляющими, что полиция пришла в состояние полной растерянности.
«Две женщины спасли честь партии»,— сказал по этому поводу Франц Мерииг. Впоследствии Клара Цеткин с гордостью приводила эти его слова.
Клара выступала, как и было объявлено, в Моабите. Это было одно из лучших собраний в ее жизни.
Как писала потом газета «Форвертс», в огромный зал, вмещающий несколько тысяч человек, не могли попасть все желающие. Стулья были притиснуты друг к другу, все проходы в зале плотно заполнили люди. Сидели на подоконниках, стояли в стенных нишах, где кто только мог. Многие из тех, кто не смог проникнуть в зал, не уходили и оставались на улице.
Когда Клара начала свое выступление, в зале воцарилась полная тишина. Казалось, упади на пол иголка, это будет слышно.
В живой, яркой и взволнованной речи она рассказала о жестоком деспотизме царского правительства, страданиях русских рабочих и крестьян, о русских революционерах и могучем движении масс, начавшемся в январе 1905 года.
Аудитория слушала ее с огромным вниманием.
«Рабочие, руководимые социал-демократами,— воскликнула Клара,— разрушат деспотию царя, в нашей борьбе они идут впереди». Немецкие рабочие, потребовала она в заключение, должны поднять свой голос протеста, не допустить, чтобы кровавому царизму была оказана помощь со стороны германского милитаристского государства.
Выступление Клары не раз прерывалось аплодисментами, а когда она закончила свою речь, зал разразился бурной овацией.
Трижды выступала Клара в Берлине. Состоялись и Другие собрания. Так же как ее друзья Роза Люксембург,
Франц Меринг, Карл Либкнехт, она видела свою главную задачу в том, чтобы рассказать немецким рабочим о борьбе трудящихся России и проблемах русской революции, зажечь огонь солидарности и дружбы. Хотя Клара давно прихварывала, в эти первые месяцы 1905 года ее силы казались неисчерпаемыми. Она не знала ни усталости, ни слабости, все ее существо было охвачено чувством восторга перед происходящими историческими событиями. И этому чувству Клара отдавалась со всей страстностью се натуры.